Режим бога (Последний шаг)

Ноиро говорил, а сам вспоминал, с каким видом Гэгэус давал ему «журналистское задание». Шеф как будто прислушивался к своему внутреннему голосу, слова произносил машинально и вяло. Во всяком случае, у журналиста создалось впечатление, что этот репортаж главному не очень-то и нужен и отправляет он Ноиро туда по какой-то другой, неведомой, причине. Интуиция даже шепнула: «Такое ощущение, что он хочет сплавить тебя подальше от Кийара и своего журнала!» — но причин не знала даже она.

Матиус пожал плечами:

— Разве только у тебя получится разговорить кого-нибудь из племени мирных…

— А что, там еще есть и племена воюющих? — вскинул голову Ноиро.

— Да кого там только… Но ты не переживай, Лад всегда выбирает спокойные регионы сельвы, вот и теперь такой выбрал. Если кто и помешает работать, так это, вон, «туристы»…

— А что там делать туристам?

— Хм… Я вижу, ты совсем не в курсе.

— Абсолютно! Просвети!

Матиус удовлетворенно крякнул, сел поудобнее и начал рассказ.

Когда в середине прошлого века по всем периодическим изданиям научного и научно-популярного толка прокатилось известие о пропавшей цивилизации древних обитателей сельвы Рельвадо — вальдов, — на зеленый материк рванули толпы исследователей, авантюристов и дельцов. Найденные немногочисленные ценности они выдирали друг у друга из рук, причем иногда с кусками мяса. Однако источник обогащения очень быстро иссяк: всем стало понятно, что древние не очень-то понимали золото и не слишком ценили драгоценные камни. А камни обычные, на которых выбивались иероглифические тексты, интересовали только ученых — историков, археологов и лингвистов. И до последнего времени Рельвадо был их вотчиной, пока в нынешнем обществе один богач не увидел у другого табличку с надписью и не счел ее весьма престижным артефактом. И пошло новое поветрие: коли есть спрос, предложение появится непременно.

В Рельвадо опять потянулись искатели сокровищ, но на этот раз под видом простых туристов. Чаще всего в каждой компании таких авантюристов-любителей было три-четыре профессионала, которые, прячась за спинами дилетантов, скрывали истинное лицо до тех пор, пока не натыкались на что-нибудь действительно дельное. Отведя глаза бывшим попутчикам, «черные» копатели откалывались от основной группы, брались за работу и имели потом свой барыш.

— «Черные» археологи, — пояснил Матиус. — Слышал о таких?

— Конечно. Просто я был не в курсе этого поветрия… Да, странных людей много.

— А еще больше — жадных. Ну а поскольку мы стараемся не просто найти, но и уберечь эти памятники от разграбления — они у «черных» часто гибнут из-за грубого обращения, — господа «туристы» нам сильно мешают.

— Насколько я знаю, — вставил Ноиро, — эти таблички до сих пор так и не сумели расшифровать?

— Сейчас этим занимается твой тезка, профессор Ноиро Гиадо, — Клив улыбнулся. — Лингвисты сдались — дело за математиком. А что? Ведь язык древних узлаканцев в прошлом веке удалось понять вообще астрофизику!

— Зако Фурону много чего удалось…

— О! Интересуешься? — воссиял археолог.

— Я пишу о культуре узлаканцев уже четвертую статью — как не интересоваться!

Мимо них в хвост самолета прошла та самая археологиня. Даже здесь она так и не удосужилась снять очки или хотя бы свою страшную кепку. Все поведение Нэфри, казалось, говорило о том, что она очень хотела бы стать невидимкой.

Ноиро проводил ее взглядом и не выдержал — уточнил:

— С ней всё в порядке? — он повертел рукой над макушкой.

Клив рассмеялся, но, неопределенно покачав головой, что не было ответом на вопрос журналиста, промолчал.

— Я читал, — сказал Ноиро, — что Фурон тогда оттолкнулся от написания и значения имен. Они на узлаканских камнях выделялись графически, особенным образом. Иероглифы — это всегда всего лишь слова-конструкторы, из которых можно сложить любое понятие. Замена всего одного иероглифа во фразе может полностью изменить ее смысл. Скажем, выбито на камне имя вождя — Белый Аист. Если к начертанию прибавить несколько косых линий и убрать рамки, это уже не имя, а понятие «стаи птиц улетают зимовать».

Матиус кивнул:

— Да, я тоже читал об этом, хотя на Узлакане не специализируюсь… Но таблички из Рельвадо — дело еще более запутанное. Там вообще одни картинки. Несколько табличек я откопал этими самыми руками! — в его тоне мелькнул оттенок гордости. — Если повезет, и ты подержишь такую. На черном рынке подлинники стоят от четырехсот до семисот тысяч асов.

— И как отличить оригинал от подделки?

— Если ты хоть раз подержишь в руках настоящую табличку, ты уже всегда будешь знать разницу. Настоящие — они как будто живые, тепловатые. А копии — просто глина.

— Буду знать, если у меня заваляется лишних полмиллиона асов.

* * *

Перекоп Айдо, куда их долго везли из захудалого аэропортишки Франтира на потрепанном автобусе, был немалых размеров каньоном. Ноиро настолько сбился при пересчете часовых поясов, что, когда стало темнеть, недоуменно спросил спутников:

— Но мы же летели на восток, и здесь должно быть утро следующего дня!