Режим бога (Последний шаг)

Он заглядывал в слои, но их было бесконечное множество и они были неузнаваемы в этой проекции. Они разворачивались странными линиями, плоскостями или, наоборот, извивами — тогда понять их становилось вовсе невозможно, утрачивался сам смысл бытия. Слуга времени покорен времени, но и непрост в своей структуре. Он может помочь знающему, но невежду способен погубить.

Небытие и безвременье окружало Ноиро. Присутствие его самого здесь было чудовищным нарушением всех законов. Но он находился здесь и обязан был выбрать.

«А не сюда ли я попал тогда, когда мама будила меня, обнаружив во время выхода?»

Одно из подпространств заметно дрогнуло. Ноиро направил сознание туда и оказался рядом с тонкой, как лезвие, пластиной. Он припомнил все до мелочей — пространство поддавалось. Оно выворачивалось, распускаясь бутоном невиданного цветка, его состояние принимало самые причудливые формы, где прошлое было в будущем, будущее вдруг смешивалось с событиями настоящего, все это вдруг выстраивалось одномоментно, без отличий «вчера» и «завтра». Лицо мамы сливалось в темноте с луной, а потом луна перетекала в спиральный ворот и спускалась к радуге. К радуге!

И радуга высветилась перед ним хрустальными гранями, растворяя на составляющие солнечный луч.

Инфразвуковое рычание сопровождало выход. Черную дыру вывернуло, как старый чулок, и она изрыгнула то, чем подавилась. Тут же Ноиро и бесчувственного дикаря обвил светящийся кокон, а в небесах, тесня черную звезду, вспыхнули серебристые крылья сокола. И хор мыслей закружил, проникая к Ноиро и Коту по сверкающим нитям со всех сторон мироздания:

«Ничто не способно причинить ему боли и урона. Любое сопротивление для него — не более чем дуновение ветерка, чем подобострастное тепло укрощенного пламени. Да обратится все ему во благо! Я отдаю ему все, как отдал бы себе. Моя благодарность не знает границ — пусть так же безгранично будет и мое благословение!»

Черную дыру окружили грозовые тучи, и она забилась в разрядах молний.

«Ты хотел втащить меня в грозу, — злорадно подумал Ноиро, наблюдая за поединком Улаха-шамана и стихии, — но сам влетел в свою ловушку, слуга времени!»

Гигантские крылья сокола хлопнули, и оглушительный гром разорвал черную звезду. «Это Благословение!» — понял Ноиро. Вот так оно выглядит в мире тонкого!

Каждый из хозяев серебристых нитей, что сплели кокон вокруг сущностей Ноиро и Кота, находились на своей радуге, у своей аркады реальностей. Он видел их всепроникающим зрением сознания, но не глазами.

Ураган бешено нес вспоротую воронку черной дыры к другому небесному водовороту — над той загадочной спиралью, которую, как успел узнать Ноиро, в этих краях называли великим Змеем Мира.

Последним судорожным рывком черное пятно высвободилось и растаяло, не дав себя казнить.

«Все потом, теперь вернись к Учителю!» — потребовала Нэфри.

Ноиро снова подхватил потрепанного дикаря — паутинка уже почти восстановилась, но сознание к Коту не пришло — и приказал ему и себе вернуться в Рельвадо, в сельву, в домик лекаря. Тремя быстрыми рывками, как при резком приближении фокуса, их, трехкратно задерживаясь, выкинуло в домен, погружая в физические тела.

И тут же грубый мир поздравил его с возвращением, напомнив обо всех незаживших ранах такой болью, что Ноиро взвыл и ненадолго пожалел о том, что не остался на пустоши.

Где-то рядом, в осколках разбитых банок-склянок, барахтался израненный Бемго, а Пачо так и лежал у кровати Та-Дюлатара, не подавая признаков жизни.

— Живой? — простонал журналист. — Кот?

— Да, — отплевываясь кровью, сказал Бемго. — Меня, кажется, шить надо, а будить Та-Дюлатара нельзя…

Ноиро принялся вставать. Больнее, чем теперь, ему было только во время первого пробуждения после операции.

— Всё разбили! — посетовал Кот, озираясь и придерживая пальцами разрезанную от рта до уха щёку; когда он говорил, из сквозного пореза бежала пузырящаяся розовая кровь. — Та-Дюлатар прогневается…

— Приберем, не вопрос. Главное, что живы… Что будем делать с Пачо?

— Он живой?

Они с двух сторон, звякая осколками и шурша обломками, подползли к предателю. Бемго пощупал его горло и кивнул:

— Живой. Вязать надо и к Араго-вождю. Хата тоже надо в деревню, хоронить. Где мы были сейчас, белый?

— На серой пустоши, Кот.

— А что было в небе? — его искромсанное тело невольно содрогнулось при одном воспоминании.

— Улах.

— Мне это приснилось?

— Нет. Чем его вязать?

Веревки у Элинора в доме нашлись, и весьма крепкие. Раненые связали руки Пачо и для верности еще примотали их к телу, а чтобы не орал, заткнули ему рот кляпом. К тому времени он уже начал приходить в себя.

— Давай ноги тоже вязать… — подумав пару мгновений, решил Бемго.

Связали и ноги.