Режим бога (Последний шаг)

— Это он меня понимает. Потому и не может от меня выучить кемлинский: ему кажется, что я говорю на его языке.

— Как так? — растерялся Ноиро, а лекарь тем временем, размотав последнюю повязку, принялся обрабатывать швы на его плече.

— Вот такой парадокс. Сам не ведаю. А меня зови Тутом-Анном. Я к вам ненадолго, из Шарупара. Химии вон всякой ему привез, медикаментов — еле дотащил! Еще раз ехать придется, видать: вы тут вчера здорово порезвились с ребятами. Совсем его без реактивов оставили, а он ведь этим людей спасает!

— Но мы же…

— Да знаю я уже. Кристи рассказал, что там у вас вчера без него творилось…

— А откуда… А, ну да, дикари рассказали… Тут-Анн! — (Надо же! Имя — дворянское, а по лицу не скажешь.) — Вы передайте Элинору, что вчера на него покушался сам Улах.

— Да уж знаем! — хохотнул старик. — Только Улах способен такую потраву учинить!

Лекарь выпрямился и что-то сказал Туту-Анну на своем сказочно красивом по звучанию языке. Слушал бы и слушал эту речь!

— Он говорит, что очень тебе благодарен, а химикаты — наживное, ерунда. Сожалеет, что пришлось отсутствовать.

— Передайте ему, что я хотел бы узнать о тринадцати людях, которые помогали мне вчера справиться с Улахом.

В ответ на реплику гостя Элинор тоже улыбнулся и кивнул. Ноиро обратил внимание, что старика он часто называет непонятным словом «фараон».

— Он велит сказать, что швы на бедре у тебя скоро снимет. А вот на плече еще идет воспаление. Позавчера, говорит, вид был лучше.

— Это после вчерашнего. Пришлось тут руками помахать…

— Он знает. Сказал, что все равно болячку победим. Ты не сомневайся, он упорный. Он с болячками бьется так, как будто они его личные враги. Таких безнадежных возвращал — многим светилам не снилось!

Ноиро покачал головой. На языке вертелся вопрос, задать который он отчего-то пока не смел.

— Теперь я его у тебя похищаю, — подытожил Тут-Анн, — а на тебе сегодня кухня. Я чего-нибудь перекусил бы с дороги!

При упоминании еды засосало под ложечкой, и журналист прытко выбрался к печи: болеутоляющее уже подействовало.

— Вы говорите, что он не может от вас научиться кемлинскому. А от меня, например, смог бы? — спросил он, ловко разжигая огонь.

— Да от кого угодно, только не от меня!

— Значит, все просто! Мы с Бемго можем его научить!

— Бемго? Это такой мальчуган с хитрой рожей?

Ноиро слегка дрогнул, вспомнив состояние «рожи» Кота после вчерашних драк и его врачевания.

— Только «мальчугану» уже лет двадцать…

— Ай! Для меня и ты мальчуган, и, вон, Кристи! Да, помню, ходил за мной по пятам этот Бемго. Сообразительный чертенок, все на лету схватывал. Недельку пообщались — а он уже вовсю на кемлинском тараторит. Живой, значит, он?

— Да. Только зашил я его вчера… плохо. Не сказать еще ругательней… Может, Элинор его посмотрит?

— Посмотрит, посмотрит. Ты не отвлекайся, готовь. Дай нам с доктором твоим о жизни потрепаться. Мы почитай год без малого не виделись!

Ноиро замолчал, с удовольствием прислушиваясь к непонятным речам лекаря и безуспешно гадая, где в мире могут говорить на таком языке.

* * *

Взмахнув, будто черными крыльями, полами своего балахона, Незнакомец легко переметнулся на радугу. Ноиро отметил, что сладострастные неприятности, охраняющие аркаду реальностей, Та-Дюлатара не беспокоят, словно он для них невидимка. Сам журналист снова немного замешкался во время полета, однако теперь ему удалось гораздо быстрее выйти из испытания и даже сохранить при этом лицо, причем буквально: отражение охотно предъявило привычный образ Ноиро с белокурыми вихрами и заросшими светлой щетиной щеками.

«Эволюционируешь», — улыбнулся Незнакомец.

«Кто помог мне вчера справиться с Улахом?»

«Одного помощника ты знаешь»…

«Да, это Нэфри, — подумал Ноиро, стараясь не слишком раскрывать свои чувства: стеснялся их неуместности. — Но кто остальные и как они узнали о случившемся?»

«Остальные — это те, кто давно помогают мне, синергическая группа. Ученики. Когда что-то происходит с одним из нас, остальные узнают об этом почти сразу и являются на подмогу. Чем дольше группа работает вместе, тем крепче эмпатическая связь и тем отчетливее тревожный сигнал, ощущаемый каждым. А Нэфри — это попутчица твоя, Ноиро. Если бы не она, то и еще с двадцатью помощниками вы не сладили бы с Улахом и его равангами», — неторопливо объяснил Элинор, перемещаясь по краю радуги взад и вперед.

«Это что же получается, она такая способная?»

«Нет, она именно попутчица. Проникни в смысл глубже».

Ноиро целиком погрузился в мыслеобразы Незнакомца. Идея была набором символов, созданных из прошлого опыта самого журналиста. Вулкан, непобедимая мощь которого сминает льды и топит сушу. Стая птиц, вместе пронзающих немыслимые расстояния и спорящих с ветрами. Удар кремня о кремень, высекающий искру. Сила и скорость мчащихся лошадей.

И еще много, много с чем схожи попутчики, счастливо обретшие друг друга в этом мире и действующие совместно.