Режим черной магии

Пирс опустился на колени рядом со мной, чтобы наши глаза были на одном уровне. Черт меня подери, если щетина не делала его еще привлекательнее. Его участие было почти осязаемым, и мое сердце болело из-за того, что я видела те же эмоции в Кистене. Но он не был Кистеном. Он был другим.

— Ты рискнула всем, чтобы спасти его от Ала, — сказал Пирс; его сильные руки потянули шерстяное покрывало, постоянно находясь в движении, что-то поправляя, передвигаясь. — Если это не любовь, тогда что?

Если Пирс понимал что-то неверно, он действительно понимал это неверно.

— Пирс. Послушай, — сказала я, чувствуя пистолет под шерстяным покрывалом. — Я не люблю Ника. Но я не могла просто взять и позволить Алу забрать его. Не ради Ника, ради себя. Если Ал хоть раз уйдет, похитив человека, то его слово для меня не будет значить даже фэйрийного дерьма.

Брови Пирса поползли вверх, и его руки вытерли мои слезы.

— Ты изменилась, Рэйчел Морган.

— Ты не должен говорить мне этого, — сказала я со спазмом в горле, чувствуя, как пистолет трясется в моей руке. — Извини за то, что попросила. Он устроит тебе ад в субботу. Мне жаль.

Пирс покачал головой, плотно сжав губы.

— Я подозреваю… я думаю, Ал не был против того, чтобы я рассказал тебе про линии, иначе он бы разрушил мой круг и сразу же убил меня. Это бы ему гроша ломаного не стоило.

— Он мог бы, — сказала я, не желая видеть, как Ал мучает его. — Он знал, что ты учишь меня. Он пришел, потому что…

Я замолчала, мои слезы прекратились.

— Ал сказал, что пришел, потому что почувствовал, как я вошла в линию, — я подняла глаза на Пирса. — У меня получалось? — спросила я. — Я изменила свою ауру?

Выражение Пирса медленно сменилось с вопросительного на такое, которое можно было бы назвать волнением. Но потом я чихнула. За первым чихом последовал следующий приступ.

— Будь здорова, — сказал Пирс, но я развернулась, закрывая лицо рукой, и моя недолгая радость превратилась в страх. Внутренности скрутило, и тупая боль, источником которой я считала отчаяние, усилилась. Я в панике протянула руку, когда почувствовала, что мир проваливается под меня, и моя рука сжала плечо Пирса. Было еще слишком рано, чтобы солнце в Сан-Франциско село.

«Это Ал?»

— Пирс? — шепотом позвала я, напуганная до смерти. Кто-то вызывал меня.

— Кто-то вызывает меня, Пирс! — взвизгнула я, паника заставила меня похолодеть. — Я не могу остановить этого!

Я услышала, как дверь в ванную открылась и зашумели крылья пикси.

Руки Пирса обняли меня, и все же я чувствовала, как они становятся тоньше.

— Рэйчел, я клянусь, что с тобой все будет в порядке! — сказал он, встряхнув меня, чтобы я посмотрела ему в глаза, но я паниковала. — Я найду Биза и потом последую за тобой. Обещаю. Никто не причинит тебе вреда!

— Ее вызывают? — спросил Ник с другого конца комнаты, но никто ему не ответил.

Сопротивляться было глупо. На этот раз из глаз полились настоящие слезы, крупные и тяжелые.

— Спасибо, — прошептала я, держась за Пирса, и потом мои внутренности скрутило, и мне пришлось его отпустить, согнувшись в три погибели. Пирс снова притянул меня к себе, и я вздохнула в его тепле.

— Я принимаю, — застонала я, уткнувшись лбом в плечо Пирса, мой голос был резким, поскольку я пыталась дышать сквозь боль. За дисбаланс нужно было заплатить, или он убил бы меня.

Как только я произнесла слова, боль испарилась. Затаив дыхание, я посмотрела на Пирса, его заросшее лицо в дюймах от меня, уверенность, сражающуюся с беспокойством в его глазах.

— Я найду тебя, — прошептал он.

— Хорошо, — вздохнула я, доверяя ему.

Потом его руки прошли сквозь меня. И я исчезла.

Глава 15

Моя аура стекала, как вода уходит в слив, и я чувствовала, что тело растворяется, сжимается до одной мысли. И хотя сердца у меня не было, я прислушалась к нему, задержав несуществующее дыхание, и почувствовала, как скользнула в линию, пытаясь определить изменения, новые ощущения, чувства, которые помогут мне понять все это. Кто-то настраивал мою ауру — или заплатил кому-то, чтобы это сделали за него.

«Прислушайся, как Биз», — подумала я, позволяя частичке понимания скользнуть сквозь оболочку, которой я окружила себя. Это было ошибкой.

Холод вонзился в мое сознание, и я закричала. Боль была настолько всепоглощающей, что я пропустила момент, когда выпала в реальность, и мой крик ворвался в нее раньше меня, эхом отдаваясь от белых стен и кафельного пола, отчего стал похож на нечеловеческий. Я вдохнула, чтобы закричать снова, но поймала почти вырвавшийся крик, и он превратился в резкое бульканье. Пистолет выпал из моей руки, стукнувшись о белую плитку, когда я сжалась на полу. Где я?

Холод в черепе уменьшился, сменившись головной болью размером с Аляску.

— Как же больно… — выдохнула я. Мои пальцы сжались в судорогах, я скребла плитку, стоя на четвереньках. Я боялась двинуться, настолько больно мне было. Мой пистолет. Где мой пистолет?

Задыхаясь, я посмотрела сквозь волосы, увидев черно-фиолетовый пузырь безвременья, сдерживающий меня. Фиолетовый? Я уже давно не видела фиолетовой ауры. У кого-то очень завышенная самооценка.