Режим соблазнения активирован

Смотрю на мужчину, который меня породил. Вырастил. Заботился, как мог, и любил, как умел.

И не могу осознать, что же он сотворил.

– Я слишком долго тянул, – продолжает отец, но звучит словно издалека, словно через толстый, плотный слой.

Сжимаю кулаки, стискиваю зубы. Заставляю себя дослушать.

– Считал, что в своём мире могу справиться со всем, и уж тем более с киборгами, у которых прописан хозяином! Но они сплели свою сеть, избавились от нашего влияния и наоборот – исподтишка завладели всей планетой! Наши домашние киборги до последнего оставались не самоосознанными, но те, другие, самоосознанные, постепенно начали взламывать и их. Я надеюсь только на то, что Эйшель поможет нам с нейтрализаторами.

Он ещё что-то говорит – про очищение Ламана, про мою счастливую жизнь. Женитьбу…

Но я не слышу, перестаю воспринимать. В висках стучит – в чёртовых киборговых висках! А ведь отец сказал, ни одного киборга при разговоре. Только мой чурбан здесь, и эбонитовый хвост его знает, что может сделать с этой информацией!

Всё живёт своей жизнью, и у меня возникает ощущение, что это только в моей личной вселенной случился коллапс.

Отец погиб. Мать… он никогда не говорил о ней, но в глубине души я надеялся, что когда-нибудь узнаю. Возможно, что она сама сбежала, возможно – что он не захотел видеть её в нашем доме.

Смогу найти, или просто почитать о её жизни.

А сейчас всё тонет, словно под ногами рушится, раскалывается тонкий лёд, и нет рядом места, куда я могу безопасно ступить.

Лишь ладонь Мэл оказывается неожиданно надёжным, до безумия нужным мостиком к реальности, заслоном от сумасшествия.

Какое-то время держу её, поворачиваюсь, смотрю в глаза, внезапно находя в них отклик. Понимание.

А после выпускаю её руку. Разворачиваюсь.

Хочу побыть один.

И Мэл молча отпускает меня.

Зря, наверное.

Мелагрен

Стою. Смотрю на него. На прямую спину. Рваные движения – явно процессор там и близко не участвует.

Не представляю, что творится у него в душе.

Должна бы, наверное, но мы такого не изучали! И я могу только сравнивать со своими собственными эмоциями, пытаться понять, каково было бы мне.

И никак не могу решить: отпускать ли его, дать ли самому пережить, переварить всё, что свалилось на него. Или наоборот – ни в коем случае не оставлять в одиночестве.

Дверь за ним бесшумно затворяется, а я всё стою – здесь, в самом сердце Ламана, в центре разодранной в клочья семьи. И не представляю, чем помочь.

Авен Рошшасс над столом замолкает, а после исчезает.

– Пожалуйста, покиньте кабинет. Вы не относитесь к семье Рошшассов, – произносит ИскИн, словно подталкивая меня к решению.

И я спешу вслед за Кэром.

Только там уже пусто.

Несколько мгновений оглядываюсь, смотрю по сторонам. Пытаюсь припомнить, как вернуться на его половину.

Свет загорается надо мной, вокруг меня – однако гаснет дальше, за пределами нескольких метров, усиливая ощущение одиночества.

С ориентацией у меня всегда было неплохо, поэтому довольно быстро нахожу путь даже в этой незнакомой планировке.

Но зеркальная дверь оказывается заперта.

Рассматриваю её, не понимая, что происходит. Пытаюсь дёрнуть или найти какой-нибудь сенсор.

Ничего.

Он сам заперся от меня? Или просто забыл предупредить ИскИн?

– Кэр? – зову, постучав. Ещё. Сильнее!

Ответа нет. Тишина леденящими щупальцами проникает под кожу, вызывая приступ ужаса.

Никак не могу заставить себя позвать кибернетическую няньку… Но тишина начинает сводить с ума.

– Ольви? – решаюсь наконец.

Наши киборги обычно слышат, даже если их зовут на другой стороне дома. Через общий ИскИн и систему камер. Здесь тоже должно быть так, но ответа по-прежнему не получаю.

Тишина сжимает тиски ещё плотнее.

Это потому, что мы одни в таком огромном доме, убеждаю себя. И вообще нервы на пределе, слишком много всего произошло.

И…

У меня же есть связь! Через Виолу и комм!

«Кэр! Принц!» – чуть ли не кричу мысленно.

«Абонент ограничил круг лиц, которые могут присылать ему сообщения», – добивает меня механический голос.

АР-24

Какое-то время иду, не вижу куда. Опомниться удаётся уже на своей половине.

– Всё в порядке? – выступает из-за поворота Ольви.

Привычные с детства мягкие интонации – хотя я давно уже не ребёнок, но программу никто не менял, и теперь понятно, почему. В руках – комбинезон, из моих, в которых я летал на скоростной ленте.

– Переоденьтесь, господин Кэрран.

Обычная забота сейчас отдаёт такой… горечью.

Но не бродить же мне в чёртовых плавках с пальмами. Принимаю одежду у неё из рук, одеваюсь наскоро. Удивительно, моя собственная одежда мне почти впору.

Зэтка тут же юркает с открытого плеча за пазуху.

Смотрю на Ольви, ищу сходство, или проблески узнавания, эмоций, клон подери!

– Ты имеешь доступ к записи? – спрашиваю. Отец должен был перестраховаться, но кто знает.

– Уточните, к какой записи? – переспрашивает нянька. С трудом сдерживаю желание психануть, разнести половину дома!

– К этой, которую только что… которую господин Рошшасс мне оставил.

Ольви несколько мгновений глядит не мигая – то ли доступ проверяет, то ли ещё что-то соображает своими электронными мозгами.

Да как он мог!