Режиссер Советского Союза

М-да. Вот нельзя позвонить с утра и согласовать график человека. Хотя большим начальникам плевать на работу простых смертных. Делать нечего — одеваюсь и направляюсь в сторону метро, предварительно предупредив коллег.

Глава 22

— Садись и не перебивай.

Сегодня Фурцева опять была в образе строгого начальника, а не доброй тетушки. После приветствия и пары слов она начала сверлить меня взглядом. Мне в принципе все равно. Сижу и рассматриваю новые занавески в ее кабинете. Со мной разного рода психологические уловки не пройдут. Я здесь сам могу читать лекции на эту тему.

— Внешторговцы обещали в феврале доставить новую камеру и оборудование для монтажа, — министр сделала глоток чая, снова строго на меня посмотрела и продолжила: — На большее пока не рассчитывай. Оборудование по звуку дорогое и его закупать не будут. Нужен твой новый проект, уже с него пойдут другие закупки.

Крохоборы хреновы. Зачем мелочиться из-за пары тысяч долларов или марок? Но на безрыбье и рак рыба.

— Камера должна использоваться исключительно оператором Акмурзиным. Это моя принципиальная позиция. Что касается монтажа, то пусть Бритиков сам решает. Но в очередь я становиться не собираюсь, и для моих проектов оборудование должно предоставляться по первому запросу.

— Не много ли на себя берешь?

— Кто-то из советских деятелей культуры зарабатывает для страны валюту на регулярной основе? — отвечаю вопросом на вопрос. — А я планирую делать это дальше. Но следующей вопрос по оборудованию и использованию моих денег буду обговаривать напрямую с Внешторгом или с тем, кто принимает решение. Мне деньги нужны не для личных благ, а на дело. Откажутся — переживу.

— Не слишком ли много на себя берешь? — снова усмехнулась министр.

Раз советская номенклатура ведет себя подобным образом, фактически обворовав человека, то и я не собираюсь церемониться. Они же не просто так вцепились в валюту, да и Фурцева наверняка тему продумала.

— У меня есть несколько интересных идей, в том числе для полиграфической продукции. Думаю, что при правильном подходе государство может на этом заработать. Я не тяну одеяло в свою сторону, а пытаюсь договориться. И хочу, чтобы люди держали свое слово. Все эти лозунги, что стране необходима валюта и прочее, не моя проблема. Если вам необходимы доллары, то начинайте их зарабатывать, оставив словоблудие в сторонке. Не умеете — освободите уютные кабинеты другим товарищам, кто сможет выполнять поставленную задачу. Оборудование мне нужно для съемки качественного кино, а не какой-то блажи. Работать буду только на таких условиях. С нашим итальянцем или с кем-то другим, это вопрос вторичный. Только обманывать себя я более не позволю.

Лицо Фурцевой не изменилось, но судя по глазам, она была жутко зла. Пришел, понимаешь, какой-то щегол и начинает ей условия выдвигать. А ведь он должен по первому приказу бежать и выполнять поставленную задачу, радостно ожидая какой-нибудь премии и медальки. Я же привык работать в ином формате и менять его не собираюсь. Наконец министр нарушила молчание:

— Тяжело с тобой, Алексей. Понимаешь, что завтра ты можешь начать крутить гайки на каком-нибудь заводе? И никакие хорошие отношения с белорусскими товарищами тебя не спасут?

— На завод я не пойду. У нас вроде нет принудительного труда. Я могу писать и рисовать, чем спокойно займусь. Не будете печатать — значит, подумаю о другой профессии. Только бегать как собачонка, подбирая объедки, я не стану.

На этот раз молчание длилось еще больше.

— Хорошо, — вдруг улыбнулась Фурцева. — Предлагай свои варианты, а я донесу их до Внешторга. Далее сам будешь с ними договариваться. И показывай, чего принес.

Я еще не успел переварить, что фактически одержал победу. Передаю министру новые эскизы Самсона, а сам чувствую, что не готов сосредоточиться. Понимаю — этот раунд выигран. Другой вопрос, что общая победа останется за моими противниками, здесь у меня нет никаких иллюзий. Но пока надо продвигать новые плакаты.

— Неплохо, — резюмирует Екатерина Алексеевна, улыбнувшись. — Выдерживаете свой стиль и добавили много остросоциального. Только вот про женщин не перебор?

Мы с Серегой затронули некоторые вещи насчет дамочек, озабоченных финансовой составляющей. Зоя хорошо так меня завела, что я подкинул Самсону идею про подобных алчных девушек. На плакатах все было более целомудренно, но мотив понятен. Также мы хорошо прошлись по несунам, назвав их откровенными ворами и предателями. Странное вообще явление, которое уже цвело в Союзе махровым цветом. Воровали же не только гайки, но и стройматериалы с продовольствием. В общем, махинаторы резвились на славу. Власти делали вид, что это почти нормально, критикуя ворье в «Крокодиле». Я считаю, что несунов надо сажать и перестать делать попытки их перевоспитывать. Но гуманная советская власть считает иначе. А этих воришек фактически не наказывают, разбирая дела в товарищеских судах. Просто какой-то сюр.