Читаем Режиссерская энциклопедия. Кино США полностью

Специального кинообразования Кубрик не получил. Подростком он увлекался шахматами, джазом и фотографией, основам которой обучил его отец, врач и фотофаф-любитель. Закончив школу, Кубрик в 17 лет получает работу фоторепортера в журнале "Лук". Исколесив за несколько лет всю Америку, он приобретает большой опыт, пригодившийся ему в будущей профессии кинематофафиста. Кубрика притягивает кино, он читает теоретические фуды Эйзенштейна и Пудовкина, посещает просмотры в Музее современного искусства, открывая для себя ленты Офюльса и Уэллса. Зарабатывая игрой в шахматы в клубах, он собирает деньги на постановку короткометражной ленты о боксере У. Карьере "День боя" (1951), где осваивает чуть ли не все профессии в кино, от монтажера до звукооператора. Дебют оказывается удачным: фильм покупает для проката компания "Р. К. О." и финансирует следующую короткометражку "Летающий падре". Кубрик уходит из журнала и в 1953 г. снимает свой первый художественный полнометражный фильм "Страх и желание". В двух других работах середи ны 50-х гг. "Поцелуй убийцы" и "Убийство", сделанных в стиле "черного фильма", режиссер демонстрирует достаточно зрелое мастерство, сумев создать тревожную атмосферу ифой светотени, загадочной недосказанностью облика главных персонажей, мрачным фоном пустынных городских улиц или же эффектным эпизодом схватки героев "Поцелуя убийцы" на складе манекенов. Признание критики приходит к молодому режиссеру после его картины "Тропы славы", действие которой разворачивается во время 1-й мировой войны на Западном фронте. Не страшная бессмысленность войны и не ее героика, а бесчеловечность и подлость высших чинов французской армии, предавших трибуналу несправедливо осужденных солдат, показаны в этом строго реалистическом фильме, сконценфировавшем энергию в жестокости кульминационной сцены расстрела. В антимилитаристской по духу картине, долгое время запрещенной во Франции, четко обозначился интерес автора к осфой социальной проблематике. К. Дуглас, сыфавший одну из лучших своих ролей в "Тропах славы", предложил Кубрику в 1960 г. постановку (вместо режиссера Э. Манна) задуманного им фильма "Спартак" по роману Г. Фаста. В этой единственной своей настоящей голливудской картине — масштабном историческом боевике — Кубрик показал себя отличным профессионалом, эффектно поставив массовые сцены и раскрыв исполнительские возможности талантливого актерского состава (помимо К, Дугласа здесь йфали Л. Оливье, 4. Лоутон, П. Устинов). "Спартак" получил успех у зрителей, 4 "Оскара" и до сих пор не утратил увлекательной зрелищное™. Однако Кубрик, предпочтя большую творческую независимость, переехал в Англию и все последующие ленты, кроме "Лолиты" (по сценарию, написанному автором романа В. Набоковым), снимал в этой стране, хотя и при участии американской стороны. Репутацию самобытного художника Кубрик приобрел фемя фильмами —- "Доктор Стрейнджлав, или Как я научился не волноваться и полюбил бомбу", "2001: Космическая одиссея" и "Заводной апельсин", — в той или иной степени близкими фантастическому жанру, подчеркнуто условными по своей стилистике, но затрагивающими крайне серьезные проблемы человеческого бытия. В сатирической комедии "Доктор Стрейнджлав" автор апеллирует к тому страху, что испытывали его современники, особенно после Карибского кризиса, перед ядерной войной, но эту ситуацию взвинченной тревоги он доводит до парадоксальной крайности, облекая ее в форму смешного абсурда, черного юмора, которым проникнуты диалоги и гротескная игра Питера Селлерса, исполнившего сразу три роли.

Шедевром научной фантастики, раздвинувшим границы этого жанра, стал фильм "2001: Космическая Одиссея" (1968, по сценарию А. Кларка), работа над которым велась несколько лет, при участии огромного штаба специалистов и американского астронавта Д. Слэйтона, консультировавшего картину. Награжденная "Оскаром" за спецэффекты, "Космическая Одиссея" поражала не только достоверностью технических деталей и виртуозной съемкой, но и предутаданным конфликтом человека и созданного им искусственного разума. В этой Одиссее конца XX века (в фильме упомянут год 1992-й, когда звездолет направляется к Юпитеру) место главного героя занимает компьютер по имени Хэл, выходящий из повиновения. Эта картина Кубрика построена не столько на сюжете, сколько на образах. Таинственный черный монолит, олицетворяющий некий вселенский разум, мерцающее тело звездолета в черноте космоса, вдруг взрывающегося потоками пестрых лучей света, бегущих прямо в глаза зрителю, — все это создает гипнотический эффект, близкий психоделическому состоянию, и усиливает воздействие фильма, выразившего власть и мапио непознанного.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Драматургия / Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное
Разговоры об искусстве. (Не отнять)
Разговоры об искусстве. (Не отнять)

Александр Боровский – известный искусствовед, заведующий Отделом новейших течений Русского музея. А также – автор детских сказок. В книге «Не отнять» он выступает как мемуарист, бытописатель, насмешник. Книга написана в старинном, но всегда актуальном жанре «table-talk». Она включает житейские наблюдения и «суждения опыта», картинки нравов и «дней минувших анекдоты», семейные воспоминания и, как писал критик, «по-довлатовски смешные и трогательные» новеллы из жизни автора и его друзей. Естественно, большая часть книги посвящена портретам художников и оценкам явлений искусства. Разумеется, в снижающей, частной, непретенциозной интонации «разговоров запросто». Что-то списано с натуры, что-то расцвечено авторским воображением – недаром М. Пиотровский говорит о том, что «художники и искусство выходят у Боровского много интереснее, чем есть на самом деле». Одну из своих предыдущих книг, посвященную истории искусства прошлого века, автор назвал «незанудливым курсом». «Не отнять» – неожиданное, острое незанудливое свидетельство повседневной и интеллектуальной жизни целого поколения.

Александр Давидович Боровский

Критика / Прочее / Культура и искусство