Читаем Режиссерская энциклопедия. Кино США полностью

Подлинная же известность этого режиссера началась лишь через пять лет после начала его кинематографической деятельности, когда на экраны вышел "Крытый фургон" (1923) — один из первых переселенческих вестернов в американском кино. Медленное продвижение на Запад каравана повозок, превратности быта, рождение и смерть, столкновения с индейцами — все это, многократно тиражированное впоследствии, было тогда в новинку. Прекрасно снятые кадры природы, документальная точность воспроизведения исторических событий, тонко подмеченные детали свидетельствовали о возросшем мастерстве Крюзе. Два года спустя он снова обратился к этому жанру, поставив "Пони экспресс", где сюжет о первой западной почте был обрамлен сложной интригой, цель которой — отделение Калифорнии от США, чему и мешает бравый герой-почтальон.

Вошли в историю кино и два других фильма этого режиссера, подшучивающие иногда добродушно, а чаще — зло, над обычаями и нравами американской киностолицы, Так "Голливуд" (1923) сатирически рассказывал о молодой девушке, мечтающей стать актрисой, и ее деде, приезжающих в Лос-Анджелес и встречающихся гам со многими знаменитостями. Однако звездой становится не она, а старик. Попутно высмеиваются снобизм и претенциозность обитателей "Мекки кинематографа", а некоторые эпизоды вообше напоминают документальные. К примеру, сцена, когда к окошку по найму авторов подходит Роско Арбэкль, с которым Крюзе совсем недавно работал, но заслонка захлопывается перед самым его носом: после скандала на вечеринке, где была убита молодая статистка, этот столь популярный у публики актер стал никому не нужен. В "Мертоне из кино" (1924) шумную известность на экране обретает продавец из сельского магазина, но лишь после того как сыграл комедийную роль всерьез, искренне полагая, что выступает в душещипательной мелодраме.

Год спустя режиссер прославился "Нищим в седле фортуны" в котором многие критики увидели влияние экспрессионизма и сюрреализма. Особенно в причудливой сцене сна композитора, хотевшего поправить свои дела (серьезная музыка, которую он пишет, не пользуется попу лярностью) женитьбой на богатой ученице. Но отказывается от этого брака ради любви к бедной художнице после ночного кошмара о семье возможных будущих родственников — пошлых и вульгарных нуворишей.

К 1927 г. Крюзе стал самым высокооплачиваемым режиссером в Голливуде того периода. Однако череда успехов себя уже исчерпала. И он снова вернулся к постановке рядовых лент массовой продукции. Приход в кино звука он отметил фильмом "Великий Габбо" (1929), где Эрих фон Штрогейм блестяще сыграл эгоистичного чревовещателя в драме о водевильных актерах. В некоторых эпизодах этой картины был удачно использован только начавший входить в обиход цвет. В тридцатые годы дела пошли совсем неважно. Он перестал быть продюсером своих картин — денег на это уже не было. Киностудии же не спешили приглашать выходящего в тираж мастера.

Среди полутора десятка поставленных им в этот период лент можно отметить лишь "Вашингтонскую карусель" (1932) — о молодом, идеалистически настроенном политике, который попав в Сенат, сталкивается с коррупцией и цинизмом своих коллег. (Позднее этот сюжет блестяще использовал Фрэнк Капра в фильме "Мистер Смит едет в Вашингтон", 1939, бывшем у нас в прокате под названием "Сенатор"). А также историко-биографическую ленту "Золото Зуттера" (1936) — о родоначальнике "золотой лихорадки" в Калифорнии середины прошлого века. (Этой фигурой интересовался Сергей Эйзенштейн во время своего пребывания в Америке, но в конце концов от постановки отказался, справедливо полагая, что тут будет трудно сделать что-либо приличное.)

С 1924 по 1930 гг. был женат на кинозвезде Бетти Компсон, а до этого — на актрисе Маргарет Сноу.

В 20-е годы многие рядовые комедии и мелодрамы Крюзе были в нашем прокате ("Старая усадьба", 1922, "Сражающийся трус", 1924, "Старые броненосцы", 1926 и др.). Однако лучших фильмов этого режиссера, на которых зиждется его слава, русский зритель так и не увидел.

Е. Карцева

Перейти на страницу:

Похожие книги

Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Драматургия / Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное
Разговоры об искусстве. (Не отнять)
Разговоры об искусстве. (Не отнять)

Александр Боровский – известный искусствовед, заведующий Отделом новейших течений Русского музея. А также – автор детских сказок. В книге «Не отнять» он выступает как мемуарист, бытописатель, насмешник. Книга написана в старинном, но всегда актуальном жанре «table-talk». Она включает житейские наблюдения и «суждения опыта», картинки нравов и «дней минувших анекдоты», семейные воспоминания и, как писал критик, «по-довлатовски смешные и трогательные» новеллы из жизни автора и его друзей. Естественно, большая часть книги посвящена портретам художников и оценкам явлений искусства. Разумеется, в снижающей, частной, непретенциозной интонации «разговоров запросто». Что-то списано с натуры, что-то расцвечено авторским воображением – недаром М. Пиотровский говорит о том, что «художники и искусство выходят у Боровского много интереснее, чем есть на самом деле». Одну из своих предыдущих книг, посвященную истории искусства прошлого века, автор назвал «незанудливым курсом». «Не отнять» – неожиданное, острое незанудливое свидетельство повседневной и интеллектуальной жизни целого поколения.

Александр Давидович Боровский

Критика / Прочее / Культура и искусство