Резидент галактики

– Уже нашла. Мама писала тете Маддалене, и она согласилась взять меня к себе в пиццерию. Это на улице Всех Святых. Синьор не подскажет мне, как пройти на эту улицу?

– Конечно, подскажу, – охотно согласился он. – Но это очень далеко. На другом конце города. Надо ехать на такси. У синьорины есть деньги на такси?

Синьорина с грустью покачала головой.

– Не беда! – весело сказал он. – Я с удовольствием подвезу вас на своей машине. Идемте, ну?! – он протянул ей свою руку.

Она доверчиво вложила в нее ладошку и отправилась с ним.

– На самое дно жизни, где в зловонном иле копошились отбросы человечества.

Она еще не знала, как злобно могут щуриться эти красивые глаза, каким жестоким может быть бархатистый голос, как больно умеют бить эти холеные, белы руки, сколько таких же девчонок поработил и сделал жертвами людского скотства этот милый парень с ласковым именем Анджело.

Если бы он только мог представить, как люто ненавидела она его, какие планы мести строила для негодяя, заманившего ее в свой дом, приучившего к наркотикам, заставившего ее торговать ради этого своим телом; если бы он только догадывался, какой злобой загораются ее глаза при одном упоминании его имени, вероятно, он бы поостерегся приглашать ее к себе. Бланку он уже не видел пять лет, не знал о ней ничего. Поэтому, когда она позвонила, Анджело решил, что она просто поиздержалась, соскучилась по нему, ищет работы, наркотиков или покровительства. Открывая ей дверь поздно вечером, он меньше всего рассчитывал встретиться со стволом огромного «магнума», который юноша в черной куртке направил прямо ему в лоб.

Сейчас Анджело лежал спеленутый, как младенец, в своей просторной двухспальной кровати и таращил глаза, полные ужаса, глядя, как Рикки и Маленький Бернандино перетряхивают его квартиру.

Толстая женщина в очках внимательно изучала его записную книжку. Рядом с ней сидела Бланка, которая за эти годы еще больше похорошела.

– Послушай, Энджи, – негромко говорила она, – не прикидывайся дурачком. Я знаю, что у тебя есть товар, а если нет, то ты знаешь, где его взять.

– Нет у меня никакого товара! – жалобно стонал Анджело. – Нет! Я уже давно завязал со всем этим делом!

– Не при своей маленькой девочке, ангелочек! – ласково убеждала его Бланка. – Каждый школьник в округе знает, чем ты промышляешь.

– Ко мне иногда приносят, но очень редко! – хныкал Анджело. – Ты же знаешь, моя специальность – девочки.

– Но я-то знаю, как ты обрабатываешь этих девочек, – улыбаясь, говорила Бланка. – При помощи товара.

– Я ведь тебе объясняю, дома я его не держу, вот когда мне его принесут…

– Кто должен был тебе его принести?

– Парень по имени Витторе, высокий такой…

– Он над нами издевается, – сказал Бернандино. Его узкие глаза на скуластом лице превратились в две щелочки.

– Ничего здесь нет! – со злостью воскликнул Рикки. – Мы обшарили каждую паркетину. Где товар? У… скотина! – он замахнулся револьвером.

– Не трогайте его, – сказала Норма. Отбросив книжку, она встала и нагнулась над побледневшим от страха лицом сутенера. – Слушай, малыш, – сказала она серьезно, – я тебе прекрасно понимаю. Ты повязан в серьезном деле с серьезными людьми. Ты их очень боишься, правильно?

Анджело молчал.

– Сейчас ты хочешь как-нибудь отбрехаться от нас и выиграть время, – продолжала Норма. – Но пойми меня правильно. Мы тоже затеяли не менее серьезную игру. Нам тоже нужны деньги. И немалые. Тридцать тысяч.

– Я могу попросить у друзей, они займут вам денег, – живо заявил Анджело. – Под очень низкий процент. Даже вообще без процентов. Да, если хотите, просто возьмите у меня в кошельке.

– Нам нужны доллары, – объяснила Бланка.

– А я думал, что лиры… – погрустнел он.

– Ну вот, а ты говорила, что он серьезный человек, – Норма с упреком взглянула на Бланку. – Ничего не поделаешь. Придется заняться его вероисповеданием. Слышишь, малыш, – она подмигнула пленнику, – тебя никогда не привлекало мусульманство?

Она открыла косметичку и принялась в ней деловито копаться.

– Мальчики, – сказала она, достав маникюрный набор, – включите погромче музыку, залепите ему рот и снимите штаны.

Увидев в ее руках крохотные никелированные ножнички, Анджело истерически завизжал.

* * *

Сквозь мутную белесую пелену в пропасть ее сознания пробивается тончайший мысленный лучик, который отвлекает Лалу от жутковатых и тягостных в своей безысходности картин.

Медленно, очень неуверенно она вновь осознает самое себя, ощущая странную скованность во всем теле. Гулкое капанье воды из далекого крана тяжелым молотом обрушивается на ее слух. Каждое движение, даже биение пульса в висках вызывает невыносимую боль. От нее хотелось кричать, плакать, метаться по кровати, но на все это у Лалы уже не было сил.

И лишь незримое присутствие чего-то чуждого в дальнем уголке сознания вызывало в ее душе глухое, неосознанное сопротивление. Как будто кто-то чужой на время беспамятства вселился в ее тело и жил в нем, по своему, властно и уверенно распоряжаясь деятельностью организма.