Резиденция. Тайная жизнь Белого дома

Одиннадцать лет работы бок о бок друг с другом никак не способствовали уменьшению взаимной неприязни двух мужчин, которую оба ощущают столь же остро и сегодня, спустя десятилетие после ухода из Белого дома. Менье, которому сейчас семьдесят, пригласили работать Картеры; Шайба, который моложе на десять лет, взяли в Белый дом Клинтоны. Они испытывали такую антипатию друг к другу, что обычно отказывались обсуждать, что собираются готовить. Обычно Шайб просто вручал Менье меню на следующую неделю, чтобы тот мог спланировать соответствующие десерты. Шайб признает, что по сравнению с Менье он куда менее компанейская личность и руководит кухней как командир воинской части. («Если бы я нуждался в друзьях, то пошел бы волонтером в молодежное движение» – говорит он.) Менье – артистичный француз, которому нравится торжественно презентовать свои творения и который на Рождество дарит каждому из своих коллег по их любимому тортику и ради этого готовит десятки фруктовых пирожных, кексов и песочников. («По мне, это не просто работники, они мне как семья», – говорит он.)

Шайб пренебрежительно относится к книгам Менье и телепередачам с его участием, считая все это стремлением находиться в центре внимания во что бы то ни стало. «Он хочет затмить собой семьи, на которые работал, а это неправильно». Менье же полагает, что довольно стройный Шайб (больше похожий на управленца высшего звена, чем на шеф-повара) получил свою должность благодаря внешней привлекательности и хорошо подвешенному языку. Оба этих качества позволяли ему успешно помогать Хиллари Клинтон в ее кампании за здоровое питание американцев. «Мы с Уолтером не ладили, потому что я-то знал, что повар из него никакой», – безапелляционно заявляет Менье.

«Швейцары шутили, что если нас с Роланом заметят за совместным пивом, всем следует пасть на колени и молиться, потому что это знак неминуемой близости апокалипсиса», – говорит Шайб.

Менье очень симпатизировал предшественнику Шайба на должности шефа французу Пьеру Шамбрену, которого Клинтоны уволили после отказа сменить богатое французское меню на более здоровую еду с американским уклоном. Хиллари Клинтон очень хотелось склонить американцев к здоровому питанию, особенно после того, как она стала уделять особое внимание вопросам здравоохранения. Но Шамбрен говорит, что истинной причиной избавления от него был внешний облик, а не кулинарные наклонности. «Я толстый француз и откровенно плохо владею английским. Я совсем не тот человек, которого они хотели бы демонстрировать американцам».

Шамбрен сказал мне, что для Клинтонов «еда – источник энергии», не более того. «С самого начала я понимал, что с Клинтонами у меня не получится. Я делал то, что они хотели. Я даже пытался угождать им, исключив сливочное масло, отказавшись от жиров и убрав из меню французские слова. А кстати, как сказать «соте», если не использовать само слово sauté?»

Шамбрену претило небрежное отношение Клинтонов к еде. В отличие от Бушей, Клинтоны предпочитали есть на кухне. «Сменить Бушей на Клинтонов было для нас все равно как съехать с шоссе на проселок».

Когда на смену Шамбрену пришел Шайб, работать в тесноватой кухне первого этажа стало совершенно невыносимо. Повар Джон Меллер, приступивший к работе в Белом доме вскоре после того, как Менье получил отдельный небольшой кондитерский цех, говорит без малейшего намека на юмор: «Останься он на той главной кухне работать вместе с нами, кровопролития было бы не избежать».

Глава 9 Детство в Белом доме

«Задумайтесь над тем, каково это – прощаться с парнем у дверей Белого дома: в ослепительном свете прожекторов и под присмотром агента Секретной службы. Остается только пожать друг другу руки, а о том, чтобы обняться, и речи быть не может».

Маргарет Трумэн

Когда в 1993 году двенадцатилетняя Челси Клинтон переехала жить в Белый дом, Стив Форд[41] написал ей письмо, в котором советовал не ссориться с Секретной службой, поскольку ее агенты могут стать единственным связующим звеном с внешним миром. Он писал, что опыт жизни в Белом доме дался ему проще – вокруг него были его старшие братья и младшая сестренка. Но Челси была единственным ребенком в семье, и жизнь в президентской резиденции должна была стать для нее трудным испытанием. И разумеется, в конечном итоге ситуацию усугубило бремя стыда за ставшее достоянием гласности опрометчивое поведение ее отца. В отсутствие братьев и сестер это бремя ей пришлось нести в одиночку. Размышляя о периоде жизни Челси в Белом доме, Форд говорит: «Я всегда считал, что ей приходилось намного труднее – ведь в других президентских семьях обычно бывает по два-три ребенка». И все же, продолжает он, «я считаю, что она справилась со всем этим просто блестяще».