Резкое похолодание. Зимняя книга

– То есть это был именно тот подъезд, который вы искали?

– Да.

– Вы это поняли по веткам?

– Нет, конечно. Я посмотрел на номер… кажется.

– Кажется?

– Да, конечно, я посмотрел. Или просто понял… Извините, вы не могли бы… Я что-то плохо себя чувствую.

– Это, наверное, от холода, – говорит он. – Как бы вы у меня не простудились. – Он снимает телефонную трубку, крутит диск. – Радость моя, принесите нам, пожалуйста, еще один обогреватель. А то мы тут замерзли. – Поворачивается ко мне. – Продолжайте. Вы набрали код – какой?

– Я уже сейчас не помню. Какие-то цифры – они у меня были записаны на бумажке…

– И дверь открылась?

– Да.

– Значит, это действительно…

В комнату врывается толстая жизнерадостная девица с нарисованными глазами. На веках – мазки густого, темно-синего. Жирно обведены черным контуром – до самых бровей, до самых ушей. Из-за этих глаз она похожа на распухшую мультипликационную Дюймовочку. В руках у нее обогреватель. Такой же, как тот, что стоит справа от меня.

Этот она устанавливает слева.

– …Значит, это действительно был нужный подъезд? – Он говорит громко и нетерпеливо, разве что ногами не сучит. – Я вас спрашиваю: получается, это был нужный подъезд?

Он дотрагивается до своего рта пальцем, морщится. Я вдруг замечаю, что нижняя губа у него треснула – ровно посередине. В ранке – запекшаяся кровь.

– Еще раз спрашиваю: получается, это был…

– Да. Получается, был. Да. Нужный. Да! Да! Пожалуйста, уберите это от меня, мне трудно дышать…

– Продолжайте. Дальше. Как все было?

* * *

…Как все было?.. Как было?.. Еловые ветки… Батареи… Обогреватели… Хвойный запах… меня тошнит от хвойного запаха… и тогда тошнило… только не приносите сюда еще и елку… не украшайте ее при мне… как все было… я ведь уже рассказывал… остановите стены… зеленая центрифуга… зеленый цвет… ядовитый… горячий… воздух…

* * *

После репетиции к нам подошла координаторша Любовь Михайловна, субтильная бестолковая тетушка, необычайно крикливая. Говорят, в молодости она училась во ВГИКе – там ей и поставили голос.

Вид у не был немного растерянный, в руках – какая-то распечатка.

– Так… Значит… Вызов есть.

Смотрит в пол. Переминается с ноги на ногу. Говорит почти тихо. Да что это с ней? Гуманитарную акцию, что ли, какую-то хочет нам втюхать? Выступление в интернате для детей-сирот?

– Вызов по адресу: Варшавское шоссе, дом сто два, корпус пять. Станция метро «Чертановская». К шестилетней девочке… э-э-э… – Она странно замялась. – Кажется, на всю ночь.

– Как это? – изумилась Настя. – На всю ночь? Они что, спятили? Не-е, я не пойду. У нас в контракте сказано, что…

– А вам и не придется идти. Мамаша заказала только Деда Мороза. – Координаторша сочувственно глянула на меня. – Без Снегурочки.

– В смысле? – Настя стянула с головы искусственную желтую косицу и без нее сразу стала выглядеть старше и почему-то толще.

– Мамаша попросила только Деда Мороза, – отчеканила Любовь Михайловна.

Настя скептически фыркнула. Вытащила из мохнатой сумки пудреницу с зеркальцем, разноцветные ватные комочки в пакетике, какие-то тюбики. Быстро и зло стерла с лица серебристые блестки и рыхлый розовый румянец. Стала опять пористо-желтой, как обычно.

– Пойдете? – просительно повернулась ко мне Любовь Михайловна.

– А денег сколько?

– Заказчица заплатит за десять часов. Вперед. Но, соответственно, без гонорара Снегурочки.

– Ну, наверное. Почему нет? – промямлил я. – А что делать?

– Да стандартная программа! – с облегчением заголосила координаторша. – Игры, стихи, загадки.

– У нас, кажется, планы были… – оскалилась Настя, глядя куда-то мне в лоб.

Когда Настя злилась, она не смотрела в глаза. А злилась она почти всегда.

– Хорошо, – сказал я координаторше. – Пойду.

Настя нервно щелкнула пудреницей и направилась к выходу. С силой хлопнула дверью.

Я машинально потянулся за ней, но у порога остановился. Тридцатипятилетняя снегурочка с вздорным характером, со склонностью к ночным истерикам и с двумя зашуганными детьми. Битая посуда, слезливые монологи… Африканские страсти, клубящиеся, точно джинны в бутылке, внутри безнадежно фригидного тела… Это ли мне нужно? Да еще вечный ремонт у нее в квартире. Порожки и арочки… Чур меня, чур.

Через десять минут я получил от нее эсэмэску: «Proshay». Еще через пять: «Ya na avtobusnoy ostanovke. Ko mne pristaet podozritelny tip». Еще через две: «Tebe voobshe vse bezrazli4no, da?» Пока я неловко тыкал пальцами в маленькие кнопочки, стараясь изобразить что-то вроде «Подожди, я сейчас», приехало очередное SMS: «Svoloch». Тут же подтянулась еще одна: «Nikogda ne zvoni mne bolshe». Как это она штамповала их так быстро? Да еще попутно подвергаясь харассменту со стороны «подозрительного типа»? Ловкость рук…

Я написал: «OK, ne budu». На экране мобильника нарисовались два телефончика. От одного к другому, конвульсивно подергиваясь, летел конвертик. Летел, летел… «Message failed». Зато от нее – еще одно сообщение: «Prosba vernut vse, 4to tebe ne prinadlejit».

О как.

Я подошел к координаторше и протянул ей свой мобильный:

– Передайте, пожалуйста, Насте, когда ее увидите.