Резня на Сухаревском рынке

В полутемной громаде Кок-Сарая, Тамерланова дворца, на помосте лежал знаменитый Кок-Таш — большой плоский камень серого цвета, на котором сотни лет назад восседал старый хромой черт, покоривший половину Азии. Майор Штемпель устроил свой штаб в большой нише, слева через единственное окно, занавешенное теперь большим ковром, сквозь щелку проникал солнечный свет. Снаружи было невыносимо жарко, а тут Скопин сразу замерз. Маленький морщинистый Штемпель сидел за столом, перед ним лежала карта Самарканда и еще какие-то бумаги. Рядом стоял купец Косолапов, не решившийся уехать из города ввиду большого скопления разбойничьих шаек в окрестных степях. Они тихо переговаривались — Иван не мог разобрать, о чем — слова сливались в гулком эхе. Наконец майор махнул рукой в сторону, отсылая купца. Тот прошел мимо Скопина, сердитый, нахмуренный.

— Поручик, — позвал Штемпель, — подойдите сюда.

Он также был недоволен. Но не разговором с купцом, а тем поручением, которое собирался дать Скопину.

— Я буду разговаривать без экивоков, — сказал майор, когда Иван подошел к столу. — Положение наше — не ах! «Халатники» стягиваются к городу. Местные, из тех, что поумнее, уже предупредили меня — зреет заговор. Кауфман с основными силами ушел, у нас народу с гулькин нос. Если «халатники» набросятся на нас скопом, придется драться прямо тут. Городские стены мы не удержим. Цитадель дворца… Здесь они нас не возьмут, конечно, но, если Кауфман застрянет около Каты-Кургана, нам придется совсем худо. Еды хватит, но у нас много раненых и больных. Выдержат ли они такую осаду?

Скопин слушал молча. Он и сам знал, как обстоят дела.

Штемпель ладонями потер лицо.

— Я послал уже пятнадцать человек к Кауфману. В основном — местных охотников. Ни один не вернулся. И это бы еще ничего — мало ли, кто-то решил остаться при отряде генерала. Но мне также донесли, что все мои посыльные были перехвачены. Все — до единого! Кауфман идет к Каты-Кургану и не знает, что у нас тут творится.

— Я поеду, Фридрих Карлович, — сказал Скопин.

Штемпель кивнул.

— Даю вам двух казаков. Люди опытные. Один вообще — из Иканской сотни. Горемыкин Мирон. С ним еще поедет Фрол Жалейко. Места они знают. Поедете ночью, как стемнеет.

— Я могу один. Так незаметнее, — предложил Скопин.

Штемпель посмотрел на него серым усталым взглядом.

— Если за вами погонятся, казаки отвлекут. Главное, чтобы вы добрались до Кауфмана.

— А если они погибнут?

Майор не ответил.

— Хорошо, — сказал Скопин. — Два так два. Я должен буду передать донесение?

— Нет, — ответил Штемпель. — Никакого пакета я вам не дам. Да он и не нужен. Расскажете все сами. Вы не туземец, вы русский, вам никаких опознавательных знаков не нужно. Да и генерал вас знает.

— Что мне сейчас делать?

— Идите к казакам, вызовите тех, про кого я сказал. Сообщите им и готовьтесь.

— Есть!

— Можете идти.

Скопин повернулся и пошел к выходу из зала.

— Иван Федорович! — вдруг окликнул его майор.

Скопин повернулся. Штепмель сидел, сгорбившись в луче света, лившегося из высокого окошка под потолком зала, похожий на обезьянку в мундире.

— Вас, может быть, тоже перехватят.

Скопин сглотнул. Он совершенно не думал о такой возможности.

— И убьют, — продолжил майор. — Я хочу, чтобы вы знали: люди, оставшиеся здесь, рискуют своими жизнями не меньше вашего. Я говорю не о себе. Обо всех.

— Да… конечно, — сказал Скопин.

— Вы можете спасти их, если выполните задание. Или убить, если не выполните. Ваш плен или смерть означают плен или смерть всех наших людей в городе. Вам понятно?

— Да, Фридрих Карлович.

— Никакого героизма. Никаких попыток отбиться вместе, если на вас нападут. Я посылаю моих лучших людей на смерть, только чтобы вы выжили и спасли остальных. Вам это тоже понятно?

— Понятно, господин майор.

— Идите.

Скопин вышел из зала под палящие лучи солнца и надел кепи. У ворот сидел на камне купец Косолапов.

— Закончили? — спросил он.

— Да.

— Что, уезжаете?

Скопин посмотрел на него молча и пошел в сторону навеса, под которым стояли казачьи лошади.

— Ну-с, — сказал доктор Зиновьев, — извлекаем.

Он аккуратно потянул вверх застывший воск и извлек неправильной формы длинный треугольник со множеством «веточек».

— Ну, это лишнее, — Зиновьев аккуратно обламывал восковые «веточки». — Это у нас сосудики, а вот форма… Что скажете?

Архипов подошел и посмотрел на слепок.

— Странно. Не видел никогда такого клинка. Вы можете зарисовать его в натуральную величину?

— Могу, — ответил доктор Зиновьев. — Но только художественной картины от меня не ждите. Просто положу на бумагу и обведу карандашом.

— Хоть так, — отозвался молодой пристав.

Скопин тоже наклонился над восковым слепком.

— Это не финка. По размерам скорее похож на кинжал, но только необычный. Слишком широкий. Может, азиатский? — спросил он доктора.

— Это вы спросите у специалиста, — сказал Павел Семенович. — А я тоже пока теряюсь в догадках.

— Необычное оружие, — задумчиво пробормотал Скопин. — Это нам повезло. Искать проще.

— И где же найти такого специалиста? — спросил Архипов. — Есть идеи?

Доктор задумался.