Резня Спека. Шокирующая история психа, зверски убившего 8 медсестер

Не в силах отказаться от скрытого вызова своему мужскому достоинству, Ричард в течение нескольких минут встал, оделся и сел в машину. Джин не мог поверить, насколько все оказалось просто. Чтобы выйти в море, требовалось разрешение, подписанное береговой охраной. В офисе у Ричарда сняли отпечатки пальцев, провели медицинский осмотр и сфотографировали для получения лицензии ученика моряка. На следующий день он смог забрать документы и начать искать место в центре занятости Национального морского союза, непритязательном здании в районе Джеффри-Мэнор в Чикаго, всего в одном квартале к востоку от ряда из шести кирпичных домов, которые позже окажутся в центре жуткого внимания всей страны.

Имея на руках доверенность и справку о состоянии здоровья, Ричард был на шаг впереди большинства других мужчин, ищущих работу. Он сразу же нашел место на «Кларенсе Б. Рэндалле», крупнотоннажном судне для перевозки руды, остановившемся в Чикаго по пути вверх по реке.

«Рэндалл» отплыл 30 апреля, и Ричард смог перевезти все свое имущество на борт в одном мешке. Он поцеловал сестру в щеку, выдержал сокрушительное рукопожатие Джина, а затем поднялся по трапу к ожидающей команде мужчин с суровыми взглядами, которые только и ждали, когда он допустит ошибку, чтобы заменить его в следующем порту. Прием однозначно не был теплым, но для Ричарда это точно была не самая худшая ситуация.

Поначалу жизнь на корабле давалась Ричарду нелегко. Он не привык, чтобы ему диктовали каждый шаг, даже в тюрьме у него было больше свободы.

Это была та самая дисциплина, которой всегда недоставало в его жизни, и в окружении других мужчин, вдали от всегда преследовавших его соблазнов, Ричард внезапно почувствовал себя трезвым, внимательным и уважаемым.

Фоновые помехи в его сознании наконец-то снизились до более терпимого уровня. Головные боли, которые определяли его хаотичное существование, больше не преследовали его каждый час бодрствования, мучая только во сне. Это был тот образ жизни, который мог бы сделать его если не нормальным, то по крайней мере приспособленным к обществу. Знание, что он должен делать в любой момент, что он служит цели более высокой, чем низменная погоня за очередным мерзким моментом удовольствия, его вполне удовлетворяло. Впервые окружение начало формировать из него нечто большее, чем он был раньше. Он начал расти как личность, учиться и постепенно становиться лучше.

3 мая, всего через несколько дней после отплытия, вмешалась судьба. Как будто вселенная не могла терпеть лучшую версию Ричарда, желавшего перестать быть монстром. Он не явился на запланированную смену, поэтому капитан послал одного из матросов вниз разбудить его. Ричарда нашли свернувшимся калачиком на полу в каюте, поразительно горячего на ощупь. На борту не было врача, но у членов экипажа имелось достаточно опыта, чтобы стало очевидно: новобранец страдал от какой-то болезни и горел в лихорадке. Ричард лежал едва в сознании, согнувшись пополам от боли, и с трудом мог говорить. Его аппендикс раздулся до размеров грейпфрута и был готов лопнуть. С немалым недовольством судно остановилось, и начальство вызвало вертолет, чтобы больного моряка забрали. Его доставили по воздуху на полуостров Кьюинау в Мичигане, в больницу святого Иосифа в Хэнкоке, где срочно удалили аппендицит. Очнувшись в больнице, Ричард был совершенно уверен, что умер и попал на небеса.

Лекарства в больнице смыли всю боль, которую он испытывал с тех пор, как отказался от собственного коктейля из запрещенных веществ, и после недолгого пребывания в море, вдали от своей одержимости женщинами, Ричард снова видел их повсюду вокруг себя. Красивые молодые женщины в больничных халатах, похожие на ангелов, слетались к нему каждый раз, когда он поворачивал голову. Чистые женщины, которые не смотрели на него с презрением или жестокостью, не стремились получить от него все, что могли, прежде чем перейти к следующему неудачнику. Они относились к нему с такой добротой… Он еле-еле сдерживал слезы. Очнувшись после операции, накачанный морфием, он открыл глаза и увидел, что самая красивая девушка, которую он когда-либо видел, сидит у его постели и держит его за руку.

Джуди Лааканиеми была 28-летней помощницей медсестры, обнаружившей, что ее жизнь за пределами больницы внезапно оборвалась, когда муж подал на развод. Несмотря на личные трудности, у нее по-прежнему осталось более чем достаточно доброты ко всем пациентам, и вскоре она разглядела глубокий колодец одиночества в душе Ричарда, который причинял ему гораздо больше боли, чем медленно заживающие швы. Она сидела с ним каждый день, расспрашивая о его жизни и рассказывая о своей.