Резус-фактор

Следуя наставлениям Шмеля, он подолгу рассматривал аномалии, поначалу с безопасного расстояния, затем подходя все ближе и ближе, стараясь уловить, почувствовать в себе родство с каждым растущим в Зоне кустом, ягодой или зреющим в сердце аномалии артефактом. В это трудно было поверить, но Пахомыч несколько раз показал изумлённому Сане, как без специального снаряжения войти практически в центр скопления аномалий и принять на руки родившийся артефакт. Дед умудрялся спокойно разговаривать с парнем, находясь внутри бушующей вокруг аномальной энергии. Таких высот Санька достигнуть пока не мог. Но, подчиняясь строгому наставнику, уже мог вплотную приблизиться почти к любой аномалии и довериться новому, удивительному чувству баланса и единения с аномальной Зоной.

Сам же Пахомыч интересовался больше растениями, чем животными или аномалиями. С огромным интересом он изучал флору Зоны отчуждения, обходя каждый день окрестности, как собственный огород на приусадебном участке, следил за ростом кустов и деревьев, иногда комментируя исследования наблюдающему за этим увлекательным процессом Саньке.

– Человек – он есть что? – начинал иной раз дед. – Он есть создание живое, требующее поглощения разных веществ. Они в нём накапливаются, энергию порождают – как положительную, полезную, так и плохую, вред приносящую. А энергия, она из одной в другую вполне превратиться способна. Надобно только в костерок этой энергии дровишек правильных подбросить: когда ягодку или листик, а когда и косточку, а какую – по ситуации смотря. Аномалии, они, знаешь… Навредить могут более, чем помочь. А вот травки, листики да ягоды, если их правильно использовать, так это сплошная помощь и лечение выходит для человека…

Вот так, с трепетом в душе и замиранием сердца, под успокаивающий говорок Шмеля, Санька впитывал науку жизни в Зоне отчуждения.

Он шёл за дедом, наслаждаясь послеобеденной сытостью, как вдруг из глубины леса донёсся треск ломающихся веток. Пахомыч спокойно шагнул к ближайшему дереву и, повернувшись, прижался к нему спиной. И тут же мимо пронесся молодой кабан. Парень едва успел увернуться от обезумевшего зверя, а тот через мгновение уже скрылся в лесу.

– Тикай! Тикай прочь! С дороги! – крикнул старик, но было уже поздно. Санька, понимая, что стоит на пути несущегося по лесу стада мутантов, не придумал ничего более логичного, как забраться на ближайшую сосенку. Возможно, это и помогло бы в другом случае, но когда массивная туша дикого вепря весом с полтонны бежит вперёд под воздействием стадного ужаса, она способна снести любую преграду.

При пятом или шестом ударе пробегавших кабанов по стволу деревца Санька уже находился почти на самой верхушке сосны. Вцепившись мёртвой хваткой в липкие от смолы ветки, он зажмурился от страха, чтобы не видеть творящегося внизу хаоса. Его кружило и раскачивало не хуже, чем на дорогих аттракционах в парке развлечений. К горлу подкатила тошнота, сознание приготовилось оставить бренное тело, но время, отведённое для катания на сосне, истекло. Дело завершил огромный хряк, который не зацепил, пробегая мимо, а налетел на дерево всем своим весом. С толстокожим и толстолобым кабаном ничего не случилось, он лишь перевернулся несколько раз, вскочил на лапы и помчался дальше, а вот тонкий ствол дерева, протяжно и звонко хрустнув, подломился и с треском медленно завалился вдоль просеки, проделанной стадом.

Свободное падение Саньки остановила земля, точнее, песочный склон небольшого овражка, заросшего бурьяном и мелким кустарником. Кубарем скатившись вниз и больно ударившись затылком о какой-то твёрдый предмет, парень попытался тут же встать. Однако не смог: лёгкие обдало горячим воздухом, заставив задержать дыхание, сжаться в комок и замереть.

– Рот рукой прикрой! – сквозь равномерный гул испуганный Саня услышал голос деда.

Каким-то чудом парень сообразил сделать из ладони подобие трубочки и вдыхать через неё.

Теперь следовало оглядеться. Вокруг, на расстоянии в десять-пятнадцать метров, всю растительность выжгло испепеляющим дыханьем огня, песок спёкся в твёрдую и гладкую стеклянную корку. Ужас близкой смерти сковал Саньку. Но Пахомыч, стоявший на краю овражка, чётко руководил всеми его действиями:

– Давай, садись! Медленно! Старайся не вдыхать резко! – пытаясь перекричать гул пылающей аномальной горелки, орал дед.

Парень сел. Жар от огня проникал сквозь защитный костюм. От высокой температуры пот сразу же превращался в липкую соляную плёнку, покрывающую всё тело.

– Закрой глаза! Я сказал – закрой глаза! Теперь успокой дыхание! И почувствуй, где находится конфорка!

Продолжая жмуриться, Санька дёрнул головой с желанием переспросить, что именно искать. Только руку, едва не начавшую дымиться, ото рта убирать не стал.

– Я говорю, ищи место, где жар из земли идёт! – старик понял его жест.