Ри (СИ)

Разобранные среди выкриков главного родителя слова «афай»*, «извращенец» и «поганая, мерзкая тварь» ничего не объяснили чистому, неискушенному второкласснику, ученику закрытой школы для алей, «убью» же и «позор» произвели неизгладимое впечатление. Заснуть и забыть кошмар помешал резкий приступ рвоты. Ри выворачивало наизнанку, прямо в постели, полночи, поднялась температура.

Вызванная под утро тятями — папА так и не появился — скорая помощь забрала беспрерывно рвущего, пылающего жаром щенка в больницу, где Ри провалялся несколько суток под капельницей с кишечной инфекцией, а когда вернулся домой, тятя Кап исчез. Ри сказали — он покончил с жизнью, выбросившись из окна мансарды. И Ри, разумеется, поверил взрослым…

— Дядя, — толчком осознавший произошедшее много лет назад подросток отпустил локоть мужа и всем корпусом повернулся к стоящему слева Маю, сцепляясь с ним горящим, испытующим взглядом. — Это ты помог тятю Капе тогда сбежать, да? Сам бы он вряд ли сумел выбраться, через окно комнаты на четвертом этаже, со сломанной рукой, плюс ты упоминал — Гого твой должник…

Май смотрел на племянника чуть исподлобья, покусывая губу, подкидывал на ладони медный ключ с деревянной бирочкой. Помолчал несколько мгновений — и кивнул, подтверждая.

— Амси (так звали покойного папА Ри), — вздохнул омега, — жутко взбесился, узнав, что истинный Капы — альфа. Брат никогда не принимал афай и омаф* отношений. Он собирался накачать Капу снотворным, вывезти в горы и там придушить без лишних свидетелей, а тело закопать в песчаном, заброшенном карьере, чтобы не позорил наш клан. Нам с Юли это показалось неправильным, и мы вмешались. Я спустился с крыши по веревке, — воин криво улыбнулся в потолок, вспоминая прошлое, — Юли страховал наверху, Кар внизу. Гого подогнал машину к воротам, сдали ему его любимого в лучшем виде…

— Ага, — подхватил хмурящийся Кар. — А сдав, вернулись. Ох, и досталось от нас троих твоему папА, Ри — документы Капы спрятал. Так и не нашли, зря махались и перерыли ему кабинет. Пришлось в результате подделывать удостоверение личности — иначе бы Капу из страны не выпустили. Именно тогда, Ри, я тебя и унюхал впервые, случайно, и решил: подрастешь — непременно женюсь.

Разрозненные части паззла с щелчком сошлись в мозгах у Ри в целостную картинку. Именно после «якобы самоубийства» тяти Капы и той рвотно-поносной больницы Май начал забирать племянника к себе, тренировать и учить стрельбе по мишеням, без братьев однопометников и скрытно от папА, а папА нежданно разрешил потерявшему тятю сыну заниматься математикой и даже нанял ему соответствующего репетитора. Готовили, значит, Кару, каждый по-своему, достойную пару…

Интересно. «Думай, аля, думай и сопоставляй известные тебе факты, ты умный.»

— Каким боком к вам относится Гого? — выпалил альфочка на одном дыхании, пугаясь собственной новорожденной решительности, Кару в лицо. — Он — иностранец и шакал. Кто убил мужа Лэ и за что — он ведь погиб не в поединке крови? Что это за странная гостиница и кто в ней останавливается на самом деле? Контрабандисты, шпионаж? И куда ты, мэсс Кар, мой муж, носящий мною поставленную истинную метку, планируешь меня отправить учиться с согласия моих дядей? Ведь не на физ-мат факультет, верно? Или мне показалось и я — выдумщик и фантазер? Лгать не смей. Я почувствую. Панакх*.

— Прямо сразу в лоб и панакх? — пока Май изумленно моргал, а побледневший Кап в ужасе хватал ртом воздух, Кар разглядывал развоевавшегося подростка со светлым любопытством. — Просто спросить было нельзя? — омега примирительно поднял раскрытые ладони и помахал ими, изображая трепыхающую крыльями птицу. — Поспать бы тебе часов пять, Ри, а?

Успевший сообразить, что малость погорячился с объявлением истинного развода, но пока не готовый сдавать позиций, Ри вздернул брови и попятился: его гордость и до предела взвинченные нервы уперлись и требовали скандала.

Миг, и мэсс Кар подшагнул вплотную к не по делу бунтующей паре.

— Мое сердечко, — сказал ласково, беря отпихивающегося локтями альфочку в кольцо объятия. — Я с удовольствием отвечу на все-все твои вопросы без всяких панакхов, но с одним, непременным, условием — ты сначала немного отдохнешь. Давай так, — бархатистый голос воина обволакивал, расслабляя и навевая дрему, словно укачивал на своих волнах, губы касались виска Ри, — мы с тобой сейчас пройдем в наш номер, ополоснемся в душе, под теплой водичкой, переоденемся в чистое… Потом ты ляжешь полежать…

Ненавязчиво подталкиваемый к двери номера, альфочка жалко шмыгнул носом и перестал сопротивляться. Сил у него совсем не осталось, отяжелевшие веки повлажнели. К тому же, напала вдруг икота.

— Мэсс… ик… Кар…

— Да, малыш?

— Почему… ик… ты умиляешься любой сделанной мной глупости? Это… ик… неправильно…

— Неверно, малыш, не любой. Порку за мотоцикл забыл?

— Нет… ик…

— А ты говоришь — любой. Не любой. Но я умею отличать «сделал, не подумав» от «сделал, смертельно устав и переволновавшись», понимаешь?

— П-понимаю… ик… Спасибо тебе, любимый… Т-ты лучший… ик…