Рябиновая ночь

— А ты знаешь, как оно раньше называлось?

— Нет, не слышал.

— Благодатиха. Когда я в детстве слышал это слово, мне представлялась дородная женщина в сарафане и с блинами на блюдце. Но почему с блинами, сам не знаю.

— Наверное, блины любил.

— Кто же их не любит. А поле здесь действительно было благодатным. По этим холмам рос березовый лес. Он защищал падь от ветров. По распадкам било семь ключей. Влаги хватало. Трава и хлеб, как на опаре, росли. Как-то сухая весна была. Стали опаливать луга. Спалили лес, родники исчезли. С этого и начались беды этого поля.

— Выходит, нет больше Мертвого поля?

— Нет, Аюша Базаронович. Благодатиха нас еще не раз отблагодарит. И родники мы ей вернем.

— Это каким же образом?

— На будущий год весной организуем воскресник, все склоны лесом засадим, ну, а лес-то и пробудит родники.

— Все просто.

— Да только не так уж быстро. Лес этот спалили за одно утро, а чтобы вырастить его, потребуются годы. Детей, школьников надо больше к этому делу привлекать, чтобы они умней нас выросли.

Алексей посмотрел на часы.

— Нам с тобой пора.

Алексей завез в звено Аюшу Базароновича, а сам поехал на стоянку Батомунко. Здесь уже были Арсалан и несколько чабанов-соседей. Мужчины сидели у дома и обменивались новостями. Чимит на летней кухне варила баранину. По старинному бурятскому обычаю сваты привозят не только подарки родителям невесты, но и угощение. Обычай обычаем, но горячая пища не повредит.

— Как здоровье, Батомунко ахай? — здороваясь, спросил Алексей.

— Ничего, скриплю помаленьку.

— А кто же с овцами-то там? — кивнул Алексей в сторону озера, за которым паслась отара.

— Максимка. Сегодня воскресенье, не учится.

— Уборку-то хлеба скоро закончите? — спросил один из чабанов.

— К концу дело идет.

— Скорей кончайте. Овец на полях жировать надо.

— Что старики-то о зиме говорят? — присаживаясь на завалинку, поинтересовался Алексей.

— Толкуют, рано холода будут.

— А у нас когда холодов-то не было? — хмыкнул Арсалан.

На дороге показалось несколько легковых автомашин. Следом за ними тянулся серый пыльный шлейф. Машины подъехали с восхода солнца и остановились у сэргэ. Из первой вышли Дашибал и Маруф Игнатьевич, из второй — тетушка Долгор и Елена Николаевна. Из третьей показались Олег и два парня из отряда Федора. Батомунко, Чимит, Алексей и Арсалан пошли встречать гостей.

— Далеко ли путь держите? — поздоровавшись со всеми за руку, спросил Батомунко.

— Не здесь ли проходит дорога к самой высокой горе в нашей степи Хан-уле? — спросил Дашибал.

— Это та самая дорога, Мунхэ. Кого потеряли? Кого ищете?

— Не проходили ли здесь два белых быка? Отбились от стада. Без солнца нет степи, без белых быков стада.

— Быки не проходили. Однако белая лошадь с черной гривой резвилась на заре у озера.

— Так это наша лошадь.

— Давно ли ищете? Не утомились ли в дороге? Не отдохнуть ли вам у нас?

— Много дней, много ночей в дороге. Притомились.

— Тогда просим вас в дом. Дорогими гостями будете.

Хозяева вошли в дом, следом за ними и гости. Как только Дашибал переступил порог, Олег подал ему ходак[21] — синюю широкую ленту, на которой лежала плитка чаю, на ней стояла бутылка вина.

Дашибал ходак держал на вытянутых руках. Он должен бы с ним пройти в передний угол и положить ходак на столик. Как только Дашибал сделал шаг, Арсалан спросил:

— Это не тебя ли зовут Мунхэ? Не ты ли лучший табунщик в нашей степи?

Дашибал остановился. Только после ответа он имел право сделать второй шаг.

— Это меня зовут Мунхэ. Это мой табун с утра до ночи степь меряет.

Дашибал сделал шаг.

— А не твой ли дядя ехал в гости и уснул на телеге, а его коней волки съели?

На лицах присутствующих появилась улыбка. Все ждали, как выкрутится Дашибал.

— Нет, это был не мой дядя. А не твой ли дед, Арсалан, свою пеструю корову за марала признал и глаз ей стрелой выбил?

— Потом она ходила и все на заборы натыкалась?

— Вот, вот.

— Нет, это был не мой дед, — усмехнулся Арсалан. — А это не твой ли брат от реки а сопку за водой ходил?

— Это-был сосед. А не ты ли, Арсалан, тарбагана за медведя принял, потом неделю животом маялся?

Гости и хозяева смеялись от души. А Дашибал, отвечая на вопросы, наконец достиг заветного места, положил на столик ходак и с победоносным видом посмотрел на всех: сватовство состоялось.

Тетушка Долгор и Елена Николаевна накрыли столы: для мужчин отдельно и для женщин отдельно. Дашибал налил в рюмки водки и поднял свою.

— Пусть этот дом никогда не знает печали.

Выпили по рюмке. Дашибал начал одаривать подарками хозяев и гостей, которые приехали не с ним. Очередь дошла до Арсалана. Дашибал положил на руки белую рубашку воротником от себя и протянул Арсалану.

— Прошу, Арсалан, принять от нас скромный подарок.

Арсалан не слышал Дашибала. Он разговаривал с Маруфом Игнатьевичем.

— Борис не собирается вернуться в село?

— Пока нет. А там не знаю, жизнь-то, она круглая.

Наконец Арсалан обратил внимание на Дашибала.

— Что это такое, Мунхэ ахай?

— Подарок тебе. Прошу принять его.

— По какому же поводу ты подарками гостей одариваешь?