Рябиновая ночь

— А на свадьбу-то позовете?

— А что, Алеша, и позову. Только ты уж меня, старуху, не суди строго.

Алексей подвез Нину Васильевну до дома и поехал в соседние колхозы. А к концу дня в отряд Анны прибыло пять комбайнов на гусеничном ходу.

Вечером, когда затихла работа на полях, Алексей заехал к Федору. Дарима увидела Алексея, растерялась и не знала, как себя вести. Федор встретил его сдержанной улыбкой.

— Ну и разбойник же ты, Федор Степанович, — пожимая руку, проговорил Алексей.

— Да я что? Я ничего…

— И он говорит еще ничего. А у меня, брата-то Даримы, ты спросил разрешения на такой грабеж?

— Все собирался спросить, да кони подвели: уж больно резвые попались.

— Ох и мошенник же ты, Князь. А мне как-то во время пурги один молодой человек говорил, что жалкая участь женатого человека не для него.

— Что поделаешь, — развел руками Федор. — Видно, и для степного коня узда находится.

— Поздравляю вас. А ты молодец, Дарима, такого парня отхватила!

Дарима метнула взгляд на Федора.

— Так это он все сам.

— На то он и Князь. А свадьба когда?

— После уборки.

— Сватов когда засылать будете?[20]

— Дашибала решили пригласить в сватовья. Арсалан ездил к нему. Дашибал согласился.

— Хорошо.

— Вы ужинать будете?

— От чашки чая не откажусь.

— Дарима, собери-ка на стол.

Алексей с Федором разговаривали о колхозных делах, а Дарима готовила ужин. Роль хозяйки в этом доме ей была непривычна, да и боялась она ненароком осрамиться перед Федором, а поэтому чувствовала себя неуверенно, время от времени взглядом призывала Федора на помощь, а он незаметно, тоже взглядом, подбадривал ее.

Когда сели за стол, Алексей спросил:

— Как вы думаете дальше жить?

— Как все, — ответил Федор.

— Люди живут по-разному. Вон Гераська Тарбаган какую-то старуху из Ключевской травами чуть не уморил, спасибо врачам, выходили. Вчера следователь приезжал разбираться. Гераська ко мне: «Заступись, Петрович. Замолви словечко». А я ему говорю; «Что к богу-то не обращаешься? Он посильней меня». Гераська такой забористый мат отпустил, что у бога, наверное, до сих пор в ушах гул стоит. Что-то не поделили они с ним.

— То-то сегодня Гераська без бороды ходит, — хохотнул Федор.

— Так вот думаю, на будущий год отправить вас учиться в институт на колхозную стипендию.

— Не сдать нам будет экзамены: все уже перезабыли, — засмущалась Дарима.

— А зима на что? Подготовитесь.

— Что-то не хочется трогаться, Петрович. Видите, гнездом обзавелись.

— Надо, Федор Степанович. Мы даже не предполагаем, какая беда нависла над Забайкальем. Весной вы видели четыре бури над полями? Так умирает земля. Уже сотни тысяч гектаров подвержено ветровой эрозии. Если мы не примем срочных мер, Приононье превратится в полупустыню. Вот почему, Федор Степанович, еще рано морякам брать курс на тихую гавань. Чтобы вернуть нашей земле жизнь, потребуются годы и знания.

Я сегодня в колхозе «Раздольный» был. Там в одной бригаде ввели безотвальную обработку почвы. Два года сеяли по стерне. Урожай как был семь центнеров, так и остался. Решили, что толку от безотвальной обработка почвы нет. В этом году взяли да и пораспахали эти поля.

— Так почему же у нас урожай повысился в несколько раз, а у них нет? — удивилась Дарима.

— Ветровую эрозию они предотвратили. Но это ведь только начало дела. Плодородный слой ветер давно унес. Теперь его надо восстановить, внести удобрения. А они этого не сделали. А на голых камнях что может вырасти?

Вчера в райкоме был. Решили на будущий год к нам в колхоз из каждого хозяйства по звеньевому прислать. Будут работать трактористами все лето и осваивать безотвальную обработку почвы. Видите, с чего приходится начинать? Переучиваться придется и агрономам. А большинство агрономов кончили вузы на западе и проходили практику на совершенно иных землях. Там и климатические условия далеки от наших. Так что надо заново готовить специалистов. А вы уже прошли практику, вам и карты в руки.

— Рискнем? — Федор посмотрел на Дариму.

— Жалко с отрядом расставаться.

Алексей распрощался и вышел на улицу. Светила луна. На взгорье отливала серебром крыша его дома, неприветливо темнели окна. Алексей бел в машину и поехал на стоянку Батомунко. Выехав за Урюмкой на перевал, Алексей увидел огни полевого отряда. «Как там Анна?» Алексей вспомнил Катю, Иринку. Защемило душу.

Работа в отряде шла с перебоями: мешали дожди. Как только прояснивало, парни и девчата почти сутками не сходили с комбайнов. А время уходило. Кое-где хлеб уже начинал осыпаться, мог прорасти и в валках, поэтому молотили хлеб полувлажный.

Не меньше было забот и на току. Полувлажный хлеб начал греться. Пришлось срочно организовать активное вентилирование: под ворохами зерна проложили деревянные трубы с отверстиями и специальными воздухонагревателями погнали по ним горячий воздух.

От сырого ветра не спасали ни плащи, ни меховые куртки. Люди простывали. В обеденный перерыв приехали врачи и расположились в красном уголке.

— Петя, тебя приглашают. — Анна кивнула в сторону красного уголка.

Петька работал на комбайне без кабины. У него воспалились глаза, он надрывно кашлял.