Рябиновая ветка

Речь шла о деньгах, которые уже около трех лет Татаринцев получал на стационар для туберкулезных больных.

«Несомненно, это его рук дело, — подумал доктор о Сунцове. — Этот трус побоялся даже свою подпись поставить».

Он внушал себе, что надо стать выше этой мелочной мести и что, если работникам райисполкома рассказать о том, какое значение имеет его практика лечения туберкулезных больных — они, вероятно, простые, очень хорошие люди дела, поймут свою ошибку и исправят ее. И все же ему не удавалось подавить в себе чувства обиды.

В этот день доктор чаще сердился на Пелагею Ильиничну, с силой двигал стулом и раз даже крикнул ей:

— Говорите шопотом. Сколько раз вам напоминать надо. Вы больных пугаете.

В больницу заехал Юрасов. Он вошел в кабинет, как всегда оживленный.

— Соседи, «Яровой колос», на праздник нас зовут. В воскресенье десятилетие колхоза справляют. От нас делегация едет. Вас звали. Ольгу Михайловну захватим.

— Я очень занят и едва ли смогу принять это приглашение, — сердито ответил Татаринцев.

«В посредники, что ли, берет, — подумал он. — Зачем мне день себе портить. Прекрасно обойдутся без меня, третьего лишнего».

Но Юрасов так упрашивал его, что он согласился.

* * *

Юрасов заехал за ними рано утром.

Всю дорогу Ольга Михайловна дурачилась, была особенно ласкова с Юрасовым, училась править лошадью.

В колхоз они приехали в разгар праздника. В саду, под деревьями, стояли длинные, врытые в землю, столы. Девушки в ярких платьях, загорелые, крепкие, с лентами и цветами в волосах, мелькали между деревьями, встречали гостей и провожали их к столам, заставленным праздничной стряпней.

После завтрака гостей повели осматривать хозяйство колхоза — фермы, новые постройки в селе и звуковой кинотеатр. Им особенно гордились — это был, как-никак, первый звуковой кинотеатр в районе, построенный на колхозные средства. Юрасов был здесь своим человеком, многих знал, и его знали. Осматривая колхоз, он часто придирался и говорил, что они специально к празднику везде почистили и прибрали, а вообще в соревновании колхозов «Яровой колос» от соседей отстал.

Ольга Михайловна осматривала все с большим любопытством.

Доктор всюду ходил за ними. Он даже забыл о своей хромоте.

— Забивают вас соседи, забивают… — подогревал он Юрасова.

— Это пристрастно, Юрий Николаевич. В гостях всегда все лучше кажется. Мы к своему празднику тоже не хуже подготовимся.

На широком лугу, залитом солнцем, было в полном разгаре большое гуляние. Кооператоры удивили всех, когда выкатили огромные бочки с пивом. Оркестр немного врал, но ему прощали, гордясь, что вот свой духовой оркестр появился и не надо у соседей музыкантов занимать.

Подымая густую пыль, приближалась к месту гуляния легковая автомашина. Татаринцев увидел в ней Сунцова и хотел уйти. Но Сунцов уже вылезал, и доктор решил, что ему незачем избегать встречи.

— Тоже здесь? — улыбнулся ему Сунцов.

Он поздоровался с Ольгой Михайловной, она небрежно кивнула головой.

— Я ничего не мог сделать, Юрий Николаевич, — сказал Сунцов, обращаясь к доктору. — Я говорю об этих несчастных трех тысячах.

— Кто же может сделать? — иронически спросила Ольга Михайловна. — Ведь вы заведуете райздравотделом.

— Я уверен, эти деньги восстановят. Но если ты, Юрий Николаевич, сам лично обратишься в райисполком, это тоже окажет действие.

— Этого я делать не буду.

— Какие деньги, доктор? — спросил Юрасов.

— Больнице стали меньше отпускать денег, — неохотно ответил доктор.

— Не больнице, Юрий Николаевич, а туберкулезному отделению сократили дополнительные ассигнования, — поправил Сунцов.

— Это все равно.

— Нет, не все равно. Ты больничные деньги, пожалуйста, не трогай.

— Прекратим сейчас этот разговор, — сухо попросил доктор. — Я не за этим приехал сюда.

Когда стемнело, гулянье перешло в село. Доктор, Ольга Михайловна и Юрасов решили заночевать в колхозе, а рано утром выехать домой. Для ночлега мужчинам отвели сарай, набитый сеном.

Татаринцев одиноко ходил по селу. Он увидел Ольгу Михайловну с Сунцовым. Девушка сердито что-то говорила ему, а Сунцов слушал, улыбаясь с виноватым видом. Татаринцев свернул в сторону. На пути столкнулся с Юрасовым. У него было тревожное лицо.

— Вы Ольгу Михайловну видели?

— Она с Сунцовым гуляет, — жестко сказал доктор и показал, где он их встретил.

Юрасов торопливо пошел в ту сторону.

Доктор побыл еще некоторое время, следя за танцами, а затем, тяжело опираясь на палку, медленно пошел к сараю, досадуя, что Сунцов все же испортил ему праздничное настроение.

Он старался не думать об Ольге Михайловне. Но это было сильнее его. Доктора тянуло на улицу, чтобы посмотреть, где они и что делают. Он даже скрипнул зубами, представив на миг, что Сунцов может обнимать ее в эту минуту. «Нет, нет, невозможно, — пробормотал он. — Она же видит, что это за человек».

Спать ему не хотелось, и он прислушивался к далеким девичьим голосам.

Тихо отворилась дверь сарая и вошел Юрасов.

— Вы здесь, Юрий Николаевич?

— Да.

— Одни?

— Один…

Юрасов закрыл дверь и лег, не сняв пиджака. Он молчал и только тяжело вздыхал.