Рябиновые зори

Наверно,
           сутки сделались короче?
Наверно,
           время убыстряет бег?
Мне мало дня,
Мне мало дня и ночи,
Чтоб сделать все,
Что требует мой век.
Но кто-то просит:
— Помоги уставшим!
И не могу я отказать опять.
И вот, все годы позади шагавший,
Меня попутчик начал обгонять.
При этом он смеется надо мною.
А у него —
          я знаю —
                    меньше сил.
Когда же он,
                 идущий стороною,
Свой груз
            на плечи мне
                                 переложил?
Нет, ничего, конечно, я не сброшу,
Друзья всегда помогут мне в пути.
Но, люди,
            человек идет без ноши!
А каждый должен что-нибудь нести!

ВТОРОЕ ДЫХАНИЕ

С говорливыми ручьями
Слышим сосен разговор.
Небо синее над нами
Натянули гребни гор.
Миг —
    и лопнет где-то сбоку,
И в звенящий водопад
Нескончаемым потоком
Звезды сверху полетят,
А подъем — все круче, круче,
Сердце требует:
— Привал!
Зацепиться бы за тучи
И взлететь на перевал!
Но, дыхание второе,
Ты приходишь,
Ты пришло.
— Эй, стоящий под горою,
А тебе не повезло.
Ты не видишь там, в ущелье,
Как под нами облака,
Обволакивая ели,
Чешут белые бока.
Как из неба над горою
Пьем густую чистоту.
Так дыхание второе
Превратилось в высоту!

«В пески задвинутые горы…»

В пески задвинутые горы
И светофора ярый глаз.
И в темноте бормочет скорый:
«Баба-Дурмаз!»,
«Баба-Дурмаз!»
И лунный ялик над пустыней,
И над арыком птичий грай.
И терпко-терпко пахнет дыней.
Как дыня,
Желтый этот край.
И у путей,
            как изваянье,
Старик в папахе до бровей.
И две звезды из мирозданья
Гнездо устраивают в ней.
И вновь вершины над песками —
Окаменевшие века.
Как рад я, горы, встрече
                                     с вами,
Да жаль,
          стоянка коротка!

«Если я валюсь от усталости…»

Если я валюсь от усталости
Иль от поиска неудачного,
Я хочу одного:
                     досталось бы
Мне местечко
                    в вагоне дачного.

Соберу вещички походные,

Натяну сапоги болотные
И быстрей —
              на разъезд березовый
От зари не белый,
А розовый.
Где прямее проспектов —
                                    просеки,
Где повсюду —
                  обрывки осени,
Где в последнем лиственном лепете
Взмыли с озера
Гуси-лебеди.
Я не вскину ружья,
                            не выстрелю,
Полчаса под березкой выстою.
И уйду лесными тропинками
Под последними паутинками.

В МУЗЕЕ

Я шел
       как будто бы веками
Из глубины чужих времен
От Рафаэля
В древней раме
До ренуаровских матрон.

О черт!

        Но разве так бывает?
Не Себастьян распят,
А я.
Меня гвоздями пробивает
Святая
Инквизиция.
Но, гвозди вырвав,
От погони
С холста я прыгаю рывком,
Ведь на картине рядом
                                   кони
Давно таят в копытах гром.

Меня за дымную завесу

Помчат отсюда до Руси.
Но вслед
           испанская Инесса
Кричит отчаянно:
— Спаси!

И чьи-то стоны,

Чьи-то вздохи
Срываться начали с картин…
Они еще слышней
                           в эпоху
Кибернетических машин.

СОЛНЦЕ И СНЕГ