Рядом с солдатом

Люди с ужасом вспоминали фашистскую бомбардировку Бухареста 24 августа. В тот же день и наземные части гитлеровцев перешли в наступление с целью уничтожить повстанцев, и если надо будет, то и город. Не случайно в это решающее время Гитлер поручил карательную акцию генералу Р. Штахелю — кровавому коменданту Варшавы. Городу и людям грозила участь восставшей Варшавы. В это время Красная Армия стремительно продвигалась к Бухаресту. Разбитая Красной Армией группа армий Фриснера не смогла удержать Бухарест.

…На Каля Виктория среди восторженной, радостной толпы я неожиданно встретил своего старого приятеля фронтового кинооператора майора А. Г. Кричевского. Мы не виделись с ним с начала войны.

Несколько дней мы с Кричевским снимали в Бухаресте, но война торопила события — путь лежал дальше на юго-запад, и мы получили через командира фронтовой подвижной группы полковника Л. Н. Саакова распоряжение следовать вместе с войсками в Болгарию.

Необходимость достать машину задержала нас, а части тем временем переправились через Дунай.

Мы отправились в район Бухареста на Пьяце де Круче. Там было вавилонское столпотворение — сновали «виллисы», «доджи», трофейные «мерседесы», «олимпии», «опели», «хорьхи»… Мы даже растерялись. Вдруг недалеко от нас остановился новенький «опель-капитан».

— Смотри. Это, кажется, то, что нам надо! — толкнул меня Кричевский.

За рулем сидел похожий на грузина молодой парень с черными элегантными усиками.

— Идем! Скорее, а то уедет! Цивильный…

Разговор с шофером не получился. Он ни слова не знал по-русски, а мы ничего не понимали по-румынски. Однако изобретательные жесты и мимика сделали свое дело. Мы «затрофеили» «опель-капитан» вместе с шофером, которого звали Ангелом. Машина принадлежала, как выяснилось потом, одному немецкому коммерсанту, который успел бежать вместе с фашистами. Ангел с радостью согласился ехать о нами в Софию.

На рассвете следующего дня, побросав свои скудные пожитки и «Аймо» в «опель», мы выскользнули из шумной, веселой столицы.

Было начало сентября.

Красная Армия продолжала стремительное наступление, освобождая все новые и новые районы Румынии. В 11 часов утра 8 сентября войска 3-го Украинского фронта перешли румынско-болгарскую границу.

Только на переправе через Дунай мы догнали наши войска. Ангел оказался не только чудесным водителем, но и прекрасным организатором. При его деятельной помощи нам удалось пристроиться на небольшой паром, и мы высадились на болгарскую землю.

Выше нас по течению с огромного парома скатывались тридцатьчетверки и, поднимая облака пыли, уходили на юго-запад…

Похлопав по плечу Ангела, Кричевский начал на пальцах объяснять ему, что мы должны догонять наши части. Потом решил объяснить по-немецки. Шофер сразу все понял, повеселел, и мы понеслись по мягкому от солнца шоссе. Дорожные знаки и указатели вели наб прямёхонько в столицу Болгарии…

Отлетали назад километры, а на дороге по-прежнему не было пи души.

— Не могли же они так далеко от нас оторваться? — поделился я тревогой с Кричевским.

— Может быть, это не главное шоссе и где-то есть другое, по которому они движутся?..

На дорожном знаке надпись: «София — 420 км». Остановились.

— Спроси у Ангела, какие есть еще дороги на Софию?

— Он первый раз в Болгарии…

Пока мы обменивались предчувствиями, послышалась автоматная очередь. Впереди из-за крутого поворота дороги выскочили с немецкими автоматами несколько человек. Ангел остановил машину. Люди окружили нас со всех сторон, и дула их автоматов заглядывали нам прямо в глаза.

— Выходь всичку! Руки наверх!

Минутная пауза длилась бесконечно. Возбужденные лица испытующе смотрели на нас. Затем, словно по команде, все сразу кинулись на нас.

«Ну все, кончено! — подумал я и закрыл глава. — Пропали! Как глупо…»

Но что это? От изумления я открыл глаза. Нас целовали и обнимали человек десять.

— Русски! Ур-ра! Братушки! Партизаны, партизаны — понимаешь на былгарский та езык? Мы партизаны! Всички дружи! Драги товарищи! — тряся и до боли сжимая мои руки, кричал увешанный трофейным оружием здоровенный бородатый парень.

Все сразу разъяснилось: нас по «опелю» приняли за удиравших немцев. Да еще «подыграла» моя флотская форма с черной фуражкой и «крабом» — издали партизаны приняли за эсэсовца. Только выдержка бородатого командира партизан, вовремя давшего команду не стрелять, спасла нас от беды. К счастью, единственная очередь, услышанная нами, вырвалась из нетерпеливого автомата мальчика-подростка и нас не задела.

— Ангел, ты молодец! Вовремя остановился, — сказал я шоферу, а он, не понимая меня, растерянно заулыбался.

— Хорошо, что ты не пытался удрать… Были бы мы как решето! — объяснил Ангелу по-немецки Кричевский и дружески обнял его.

С этого момента все изменилось. Впереди нас мчался тяжелый мотоцикл, на нем гроздьями висели партизаны и оповещали жителей сел, которые мы проезжали:

— Красная Армия вступила на болгарскую землю!