Рядом с тобой

Она не звонила. Только лишь одно сообщение, от которого тепло расходится в груди теплой волной.

Я скоро буду рядом. Рядом с тобой.

* * *

Не помню, как я заснул. Но и не понял, как проснулся. Открыв глаза, я чувствую бодрость и странную легкость. Ханна и Айк спят рядом, ничего не изменилось. Лунный свет пробивается из-за занавесок, полностью освещая мою комнату. Я беру покрывало из шкафа и укрываю им Ханну.

На часах 01:20. Это значит, что я поспал примерно двадцать минут. Потому что, когда я сидел с телефоном, время приближалось к часу ночи. Но у меня такое ощущение, что я проспал часов восемь, не меньше. Тиканье часов снова раздается из коридора, и оно уже не раздражает так сильно. Я беру полотенце и чистую одежду и иду в душ.

Но и после душа я не знаю, как убить время. Я не хочу спать. И даже есть не хочу, хотя даже не помню, что ел что-то за последние сутки. Усевшись на подоконник, я смотрю в одну точку и начинаю перебирать воспоминания об отце. Самые лучшие. Они мне нужны.

Но все что я помню, это как он безразлично скользил по нам взглядом. Было ли это безразличие? Нет. Папа любил нас. Я не понимал это. Мой взгляд скользит по предметам в комнате. Все мои вещи уже давно находятся в Бостоне, даже книги. И мне совершенно нечем занять себя. Я не хочу смотреть телевизор или включать компьютер…

Соскочив с подоконника, я беру сумку с кресла и открываю ее. В ней пара вещей, которые я закинул автоматически, когда узнал о смерти отца. Но еще там мой лептоп, который всегда со мной и синяя папка с рукописью. Я беру ее.

Вернувшись на подоконник, я раскрываю напечатанные листы и перебираю их. Оказывается, я так много понаписал. Мадлен всегда говорит, что я романтик.

На первых страницах есть упоминания об отце. Я писал о нем.

РУКОПИСЬ СТАЙЛЗА

ПЕРВЫЙ КОНТАКТ

Я вышел из своей комнаты и сразу же услышал голоса. Громкие. Папа и мама снова ругались. Мне никогда не было необходимости вмешиваться. Меня и мою маленькую двухгодовалую сестренку Ханну держали подальше от всего этого.

Я думаю это правильно. Дети не должны видеть и слышать то, как их родители ссорятся. Сначала я мечтал, что это прекратится. Но вскоре понял, что этого не произойдет. Поэтому просто-напросто привык.

В любой другой бы день, я просто бы спустился вниз и ушел. Но именно сегодня, мы со Стивом договорились пойти в пиццерию «Дагги», а затем погонять мяч на заднем дворе его дома.

Мне нужны были мои карманные деньги, которые у меня закончились. Я переминался с ноги на ногу, нервно поглядывая на огромные напольные часы, стоящие в конце коридора. Мне нужно было уже уходить. Стив дико психует, когда я опаздываю.

Когда голоса стихли, я подошел к двери кабинета отца и нерешительно приоткрыл дверь. Черт, папа будет недоволен. Нужно было постучать. Как только я открыл дверь, раздался громкий хлопок. Я округлил глаза, видя, как мама схватилась за щеку, а папа с яростью в глазах смотрел на нее.

Он ее ударил.

Мой папа ударил маму.

Вместо того, чтобы закрыть дверь и уйти, во мне вскипела ярость. Он не должен так поступать с ней. Это ужасно. Мужчины не бьют женщин. Чарли всегда мне говорила, что я ни в коем случае не должен трогать девчонок в школе, как бы они мне ни нравились и как бы сильно они меня не доводили.

Я сделал шаг в темный кабинет отца, и обе головы повернулись в мою сторону.

– Стайлз, – сказала мама.

– Ты ударил маму. – Я смотрел папе прямо в глаза.

Он тоже смотрел на меня.

– Уходи, – снова подала голос мама. – Что ты здесь делаешь?

Она все еще держалась за щеку, когда подошла ко мне.

– Мама, – начал я.

– Стайлз, пожалуйста, – сказала она строго. – Оставь нас. Тебя это не касается.

Я снова посмотрел на отца, который в этот раз отвел свои глаза. Если бы я мог знать его лучше тогда, я бы мог догадаться, что ему стало стыдно передо мной. Мне не следовало это видеть.

– Мне нужны деньги в «Дагги»…

– Сейчас, – перебила меня мама и схватив, лежащую на столе сумочку, быстро высунула оттуда несколько купюр.

– Можешь идти. Не задерживайся. – Она сунула мне эти купюры и подтолкнула к двери.

Я кивнул, и прежде чем выйти, снова бросил взгляд на отца. Я хотел еще раз увидеть это виноватое выражение его лица.

________________________

– Привет. Можно я возьму у тебя одну скрепку?

Я повернулся на голос и буквально потерял дар речи. Она стояла передо мной, неуклюже держа листки с заданиями, которые нам раздал мистер Саливан.

– П-привет.

Идиот. Стайлз ты идиот. Скажи что-нибудь еще.

– Тебе нужна одна? – Я указываю на стопку больших скрепок на своей парте.

Нет, ну идиот, не так ли?

Она смотрит на листки, на меня, затем на скрепку.

– Я могу вернуть тебе завтра.

О, боже! Она подумала, мне жаль ей скрепку.

Но когда я поднял голову и решился посмотреть на ее лицо, то заметил, как она с трудом прячет улыбку.

Я мгновенно расслабился и подал ей желтую большую скрепку.

– Можешь оставить себе.

Мадлен взяла скрепку из моих рук и широко мне улыбнулась. Она оказалась еще более красивой, чем я думал.

Можно ли влюбиться в четырнадцать? О, да определенно можно.