Рядовой Рекс

– Садитесь, майор, садитесь, – мягко настоял на своем генерал. – Быстрее все равно не получится.

Виктор присел на край дивана, продолжая держать перед собой крупно исписанный лист.

Генерал встал, заметно прихрамывая, подошел к окну, побарабанил пальцами по стеклу и неожиданно спросил:

– Как вы думаете, почему немцы дошли до Москвы, блокировали Ленинград и едва не взяли Сталинград?

– Известное дело, – как по учебнику начал Виктор. – Внезапность нападения, превосходство в технике, опыт ведения войны в Европе.

– Все это так, – поморщился генерал. – Но главное все же не в этом. Гудериан не раз мне говорил: «У русских есть чему поучиться. А если к русским мозгам приложить немецкую исполнительность, получится непобедимый симбиоз гениальных идей и их практической реализации».

– К-как, Гудериан? – привстал Виктор. – В-вы с ним знакомы?

– Еще бы! Сидели за одной партой. Иногда он у меня списывал, – усмехнулся генерал.

– Значит, вы учились там? – куда-то за окно кивнул Виктор.

– Не я – там, а он – здесь, – жестко сказал генерал. – И не только он.

– Когда? Этого не может быть!

– Еще как может… Плохо, что вы этого не знаете. Впрочем, что вы вообще знаете? – вздохнул генерал. – Вы молоды, привыкли действовать не задумываясь, историю знаете по школьным учебникам, – безжалостно хлестал Виктора генерал. – Между тем в соответствии с межправительственным соглашением в конце двадцатых – начале тридцатых годов в Советском Союзе училась большая группа немецких офицеров. Я был на предпоследнем курсе, когда прибыл Гудериан. Немецкий я знал неплохо, так что был у него кем-то вроде переводчика-наставника. И в одном танке поездили, и соли, то бишь каши, съели немало.

– Вот это да-а! – изумился Виктор.

– Ничего особенного в этом нет, – продолжал генерал. – В старые времена такая практика считалась обычным делом. Но на этот раз, – устало протер он глаза, – случилось так, что русские гениальные идеи в Красной армии некому было осуществлять.

До Виктора что-то начало доходить, и он открыл рот, чтобы задать вопрос, но генерал протестующе поднял руку.

– Да и хранителей этих идей осталось мало. Очень мало. Вот мы и хотим передать их вам, – наклонился он к Виктору. – Чтобы было кому продолжать, чтобы не тускнела слава русского оружия, чтобы, следуя заветам Суворова, побеждали не числом, а умением.

Виктор вжался в угол дивана и затих. Он чувствовал себя таким глупым, нашкодившим мальчишкой, что готов был сквозь землю провалиться. К тому же бывший командир разведроты ужасающе ясно понял: в сравнении с этим седым больным человеком он дурак дураком, и ничего, кроме умения убивать, в его багаже нет.

– Нам скоро уходить, – продолжал генерал. – И из-за возраста, и вообще… Несколько лет назад, когда мы были далеко отсюда, – генерал как-то неопределенно махнул рукой, – Константин Константинович, уезжая на фронт в качестве командарма, взял с меня слово, что я буду искать, – вы уж меня извините, – обезоруживающе мягко улыбнулся он, – но я скажу так, как сформулировал он, – что я буду искать людей с мозгами и вдалбливать в эти мозги то, что на Руси чуть было не погибло навсегда, но крепко прижилось у супостата.

В голове Виктора закружилась такая карусель, что он рванул ворот гимнастерки, а потом, в нарушение всякой субординации, без разрешения схватил графин и залпом выпил стакан воды.

«Константин Константинович… – лихорадочно соображал он. – Это кто же?.. Кто из командармов Константин Константинович? Ба, да это же Рокоссовский, командующий Вторым Белорусским фронтом! Но ведь он… Точно, незадолго до войны он был арестован. Значит, они вместе сидели…»

– Должен вам сказать, слово, данное Константину Константиновичу, я сдержал, – с некоторой долей гордости заметил генерал. – Вначале я тоже рвался на фронт, а потом понял, что один сделаю не так уж много, а вот если совью гнездо, из которого будут вылетать орлы, вооруженные не только клювом и когтями, но и самыми современными знаниями в области военного искусства, проку будет больше. В самый трудный период, когда на фронте катастрофически не хватало офицеров, Константин Константинович и Георгий Константинович сумели настоять на том, чтобы Академия имени Фрунзе работала, как и раньше, чтобы с передовой можно было отзывать наиболее талантливых офицеров, учить их уму-разуму и уже в новом качестве отправлять на фронт. Смею вас уверить, что наши победы под Сталинградом, Курском, на Днепре, да и все другие закладывались не только на Урале, в Сибири и Поволжье, откуда шла самая современная техника, но и в нашей академии. Поначалу мы это делали в Ташкенте, а после возвращения из эвакуации – в родных стенах. Курс обучения пока что ускоренный, поэтому не обессудьте, учим вас не всему, а самому необходимому. Думаю, после войны придется доучиваться – профессия защитника Родины еще долго не отомрет… Но это уже другая песня, – неожиданно оборвал себя генерал.