Рядовой свидетель эпохи.

Посмотрим повнимательней, как В. Кожинов приближается к своей версии. Он приводит довольно убедительное доказательство того, как Орда стремилась склонить на свою сторону церковь древней Руси:

«Ханы Золотой Орды, начиная с 1267 года представляли, например, русской церкви специальные «ярлыки», согласно которым, в частности, «за оскорбление церкви, хуление веры, уничтожение церковного имущества (книги и т.д.) полагалась смертная казнь».

Любопытная информация. Ханы Золотой Орды были озабочены сохранением книг в числе прочего церковного имущества, а иерархи Ярославской митрополии при переходе митрополии из Ростова в Ярославль бросили старинные рукописные книги на произвол судьбы в Ростовском кремле.

Свою версию о благожелательном отношении золотоордынцев к Русской церкви В. Кожинов неоднократно подтверждает историческими фактами. Так в главе 8 — «Духовное величие Руси»... он приводит такие доказательства:

«... погрузившись в тщательное изучение житий русских святых и в связи с этим, естественно, в историю Церкви в целом, В.О. Ключевский в свое время не без определенного даже удивления обнаружил, что если в течение первых двух с половиной столетий со времени принятия христианства на Руси (конец X — 1237 год) было основано примерно сто монастырей, то за такой же срок с середины XIII века и до 1480 года (то есть в «монгольский» период) их было создано в два раза больше, около двухсот, притом, — что особенно подчеркнул наш выдающийся историк, — преобладающая часть монастырей создавалась тогда не в основных городах (как ранее), а на всем пространстве Руси — вплоть до дальних её окраин.

А монастыри, как явствует из любых объективных исследований их истории, были подлинными творцами духовной жизни страны и, одновременно, культуры во всем её объеме — от строительной, зодческой деятельности высшего тогдашнего уровня до творчества в слове, опять-таки в высшем его выражении.

Такие основанные в период между 1237 и 1480 годами и быстро развивающиеся монастыри, как Троице-Сергиев, Кирилло-Белозерский, Саввино-Сторожевский, Спасо-Каменный (на Кубенском озере), Соловецкий, Ферапонтов-Белозерский, Боровский-Пафнутьев, Ипатьев-Троицев (вблизи Костромы), Толгский (на Волге), Иосифов-Волоколамский и многие другие, созидали и изучали духовность и культуру, воздействовавшие на правителей Руси, и в той или иной мере на весь её народ. И без этого воздействия, без сомнения, были бы немыслимы и Куликовская победа, и то величие Руси, которое стало очевидным для всех к концу 15 века».

Приведенные строки из книги В.Кожинова позволяют предположить, что значительная часть церковных деятелей XIII века тоже смирилась с установленными татаро-монголами порядками и не противодействовала им. Но представляется бесспорным, что такое покорство не было единодушным и повсеместным.

У В. Кожинова в книге «История Руси и русского слова» нет никакого намека на то, что среди церковников того времени мог быть какой-то разлад по вопросам взаимоотношений с Золотой Ордой. Нет никаких предположении и о противоборстве в среде церковных иерархов Руси на почве отношений к татаро-монгольскому игу и в книге Б. Эдинга.

Но история перезахоронения останков ростовского князя Глеба Васильевича и надругательство над его могилой и могилой его матери, замечательной патриотки древней Руси княгини Марии, убедительно, на мои взгляд, свидетельствует именно о настойчивом преследовании их за открытую непокорность завоевателям. Греховные деяния епископа Игнатия были непонятны ростовскому митрополиту Кириллу в XIII веке (как сказано в летописи, «Митрополит Кирилл сурово обличил Игнатия за поступок, непонятный ни древним летописцам, ни историкам.»). Непонятны они и нам, живущим спустя 7 веков после тех событий.

И можно предположить: епископ Игнатий выслуживался перед своим князем, убоявшись вместе с ним навлечь на себя гнев ханского наместника. Или, даже, пошел на святотатство по требованию его, старался замести все следы, могущие служить напоминанием о непокорности некоторых русских князей завоевателям с востока. А позднее Церковь, похоже, стремясь забыть о грехах своих предшественников, предала забвению те могилы замечательных патриотов земли русской, напоминавшие о непокорности и князя Василька, и его верной супруги, и их верного сына Глеба.

ТРАГЕДИЯ МИТРОПОЛИТА ИОСИФА