Рядовой свидетель эпохи.

А в это время наш танковый батальон, был остановлен и понес тяжелые потери, о чем я узнал через полтора месяца. Под вечер наш танк с пополненным экипажем, но с неисправной радиостанцией, так как она была пробита пулей, я это видел во время моей перевязки, вместе с двумя другими танками опять послали в ГПЗ танковой бригады. Надо полагать, наш экипаж, пополненный «погорельцами», считали уже опытным в этом деле. ГПЗ благополучно переправилось через наведенную переправу, но после этого немцы переправу разрушили, все три переправившиеся танка подбили. Из трех экипажей (15 человек) вернулся, как потом рассказывали, только один человек, остальные пропали вместе с танками без вести. Об этом я узнал только в начале ноября, когда вернулся в свой батальон из госпиталя.

Из танка больших наших потерь не было видно, но они, судя по переполненным госпиталям, в которых мы уже побывали и где нас еле-еле разместили, были немалые вообще, немалые и в нашей танковой бригаде.

В середине 1980-х годов ветераны 183-й танковой бригады Иван Андреевич Слепич, лейтенант, бывший командир взвода, затем роты автоматчиков 183-й танковой бригады, и Анатолий Михайлович Терехов, старший лейтенант, бывший рядовой стрелок-автоматчик 183-й бригады, собрали интереснейший документальный материал о боевых действиях нашей бригады и много воспоминаний участников боев из этой бригады и издали этот материал в форме репринта под названием «Скрежет и лязг танковых гусениц». Название книги мне кажется неудачным, но по содержанию она бесценна. В числе других уникальных документов в книге имеется и вот такой документ:

«ПОЛИТДОНЕСЕНИЕ об итогах боев за период с 19.09 по 7.10.44 года и о проделанной партийно-политической работе».

Там, в числе других интересных сведений, есть и сведения о потерях 183 танковой бригады за первые две недели боев в составе 3-го Прибалтийского фронта, (к этому документу ниже мы вернемся еще не раз):

«... Потери бригады на 30.9.44:

— убито 118 (офицеров — 27, сержантов — 69, рядовых — 22)

— раненых — 198 (офицеров — 24, сержантов — 91, рядовых — 83).

Потери коммунистов -75 человек: убито — 33 (членов ВКП/б/ — 26,

кандидатов — 7), ранено — 42 чел. (членов ВКП/б/ — 29, кандидатов — 13).

Пали смертью храбрых: Герой Советского Союза подполковник Ковалев М.В., парторг 2 тб капитан Сафонов, комсорг МБА лейтенант Елисеев, командир 1 тб капитан Петрук, капитан Василенко и другие.

Политико-моральное состояние личного состава здоровое.

Бригада готова и впредь с честью выполнять свой долг перед Родиной.

Справка о состоянии матчасти на 3.10.44.

В строю — танков Т-34-85 — 22.

Безвозвратные потери — 28. Без вести пропали с экипажами — 3. В капитальном ремонте — 2, в среднем — 9.

Начальник ПО 183 тбр... Воротников.»

Я привел эти цифры из политдонесения, потому что они показывают характерное, не типичное для других родов войск, соотношение боевых потерь танковой части между офицерами, сержантами и рядовыми. Особенность боевых потерь танкистов в том, что в них очень высокий процент потерь офицерского и сержантского состава. Рядовые — это, в основном, автоматчики-десантники; офицеры — командиры танков; сержанты — это экипажи танков, все кроме командиров танков.

Вторая интересная деталь в этом политдонесении — это то, что в нем говорится о пропавших без вести танках. Это чрезвычайно редкая формулировка, но она не случайна. После возвращения из госпиталя в свои батальон в конце первой декады ноября я узнал, что при продолжении нашего наступления вдоль шоссе от Валмиеры на Цесис на другой день и занятии той территории, где были подбиты три наших танка ГПЗ, они, то есть подбитые танки, не были обнаружены.

Мы прибыли на фронт на танках самой последней модели с более мощной пушкой 85 миллиметрового калибра — ЗИС-С-53 и новой башней. Наши танки даже именовались несколько по-новому: Т-34-85. Немцы, конечно, очень интересовались новой конструкцией танка Т- 34 и сразу, надо полагать, эвакуировали подбитые наши танки к себе в тыл на внимательное обследование. Система эвакуации подбитых танков с поля боя у них была отлажена очень хорошо.

В числе пропавших без вести был и мои танк, в котором я участвовал в боях в течение недели до ранения. В нем, после нашего с командиром танка ранения, из первого экипажа, сформированного еще в запасном танковом полку в лагере под Горьким, остались механик-водитель сержант Орлов, командир орудия, сержант Веретнов и пулеметчик, приданный в наш экипаж по прибытии нас на фронт. Его фамилию я твердо не помню, кажется, это был сержант Ильин. (К сожалению, я не помню их имен и отчеств). Судьба пропавшего нашего экипажа неизвестна до сего дня.

МНОГО ЛЕТ СПУСТЯ