Рядовой свидетель эпохи.

Нельзя не остановиться на описании событий, участником которых мне довелось быть, в книге воспоминаний бывшего командира 10 ДТК М.К. Шапошникова — «По зову Родины». Он командовал корпусом в период боев в Прибалтике с сентября по 10 октября 1944 года. До этого, в период боев на Курской дуге и на Днепре, он командовал 178 танковой бригадой этого корпуса. За успешное форсирование бригадой Днепра получил звание Героя Советского Союза.

По моему мнению, в книге М.К. Шапошникова имеется ряд серьезных неточностей в описании боев частями корпуса в Прибалтике. Наиболее серьезными из них, по крайней мере, следующие четыре: замалчивание о начавшемся, но быстро прекращенном корпусном учении в районе сосредоточения корпуса недалеко от станции Выру в первых числах сентября 1944 года; неверное описание событий на переправе через реку Седа у мызы Дакста; совершенно неверное описание ночного прорыва на Валмиеру 3-го танкового батальона 183 ТБр в ночь с 22-го на 23-е сентября 1944 года после переправы 183 ТБр. у Даксты; наконец, то, что в книге у него нет ни слова о событиях в октябре 1944 года на Курляндском полуострове под Салдусом, где, частично по его вине, погиб мой уже сильно потрепанный 3- й танковый батальон 183-й танковой бригады вместе со своим комбатом капитаном Михаилом Федоровичем Новиковым.

Пишет он, например, на стр. 150 — 151 своей книги:

«Штаб и подразделения управления корпуса прибыли на станцию Выру первым эшелоном... На следующий день после выгрузки первого эшелона мы с представителем штаба фронта отправились на КП фронта... На КП фронта я представился генерал-полковнику И. И. Масленникову, доложил о начале выгрузки частей корпуса на станции Выру и сосредоточении их в выжидательных районах... я попросил командующего разрешить нам до начала боевых действии провести в бригадах хотя бы по два-три ротных тактических занятия».

На это он получает такой ответ командующего фронтом: «Мы установили у себя жесткий режим... и должны скрыть от противника выдвижение сюда танкового корпуса. А потому в районах сосредоточения никаких учений с танками и самоходками не проводить...»

Не удовлетворившись запретом, комкор настаивает: «... можно по крайней мере, провести занятия с танкистами методом «пеший по танковому?»... Генерал-полковник разрешил, однако еще раз предупредил, чтобы танковый корпус ничем не обнаружил себя.»

Из приведенного разговора комкора М.К. Шапошникова с командующим 3-м Прибалтийским фронтом видно, какое серьезное значение придавало командование фронтом маскировке, скрытности сосредоточения частей танкового корпуса в районе его выгрузки. И большое учение с боевой стрельбой, начавшееся, было, на выжидательной позиции нашей 183 танковой бригады, было не только явным нарушением требовашпГ и прямых приказов командования фронтом, но и противоречило здравому смыслу. Оно дорого обошлось бы командованию корпусом, не случись происшествия с разрывом двух пушек. Не случайно об этом не упоминает в своих мемуарах бывший комкор. Просьба комкора провести в выжидательном районе учения «пешим по танковому» выглядит тоже нелепостью. Такие учения, хотя и в меньшей степени, но тоже демаскируют в местах их проведения присутствие танкистов. Видно же со многих сторон, как люди в танкистской форме разрозненными группами поэкипажно бродят по полям, изображая танковые атаки. Проведение таких учении мало что дает экипажам, получившим танки и готовившим их к боям. Кроме матершины в адрес организаторов таких учений никаких иных эмоции они не вызвали бы.

И я утверждаю, что в нашем танковом батальоне они не проводились в тот период. Не было их никогда и позднее во фронтовой обстановке.

Неверно в книге М.К. Шапошникова описан и ночной бой на пути от Даксты до Валмиеры в ночь с 22 на 23 сентября 1944 года. В книге у него на стр. 168 об этом бое написано так:

«От Даксты до Валмиеры не более 30 километров, и если бы наши танки двигались по дороге без всяких помех, то это расстояние они бы преодолели максимум за полтора часа. Но перед нами был противник, оказывающий ожесточенное сопротивление. И двигаться приходилось по местности, трудно проходимой для танков, преодолевая сложную систему противотанковых и противопехотных инженерно-минных заграждений: на всех дорогах и проселках враг устраивал ловушки, ставил противотанковые мины, узкие проходы и междуозерные дефиле, как правило, превращались им в сплошные минные поля, которые прикрывались огнем из танковых засад. На лесных дорогах нам часто встречались двойные и тройные противотанковые заборы, подходы к которым были заминированы противопехотными минами».