Рязанский Вестник или небесная поэзия Есенина

ВОЗОБНОВЛЕНИЕ ДИАЛОГОВ

И Свирель говорит: Серёженька! Ангел ты мой синеокий, да не ошиблась ли я, принимая

сигнал?

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН: Нет, моя дорогая. Ты очень точно воспринимаешь мой сигнал. Хочу

передать тебе стих:

Пиши, мой друг, меняя всё на свете.

Идёт по жизни радостная новь.

Её не остановишь. Не заметить

Те перемены не позволит кровь,

Кровь россиян, горячая как лава,

Нет, не остыла и не утекла.

Она надёжна так же, как Держава,

Светлей луча, прозрачнее стекла.

Она поможет нам прозреть и, внемля

Иным Мирам, взлететь и не стареть.

Она и Дух, и мозг, и плоть объемля,

Поможет нам не стынуть, а гореть!

Ответь мне, пожалуйста, светлый ангел мой, Танюшка!

СВИРЕЛЬ:

Отвечу, мой родной.

Нарастание нови стремительно,

Как нежданный порывистый шквал.

Это чудно и удивительно,

Как бессмертие и обвал!

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

Не удивляйся ничему, моя родная,

то ли будет!

Пророчу: скоро сил прибудет,

подобно Богу Самому!

СВИРЕЛЬ:

Родной мой, ты и есть мой Бог.

И нет реальнее на Свете.

Как Пушкин ты мне нежно светишь,

стихом являясь на порог!

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

Я просто мечу строчки эти

63

в окно, открытое ветрам.

И, с ним мешая пополам

Огонь любви, гулять по Свету

зову тебя. И жду ответа.

Я равнодушен к похвалам.

Я этот стих беру в ладони

и подношу его к глазам.

Он, чем прозрачней и бездонней,

тем явней шепчет мне: «Сезам!»

Сезам, навеянный Россией

из давних лет, из давних мест.

В нём всё: смятение и крест,

и стон, и соль, и омут синий.

СВИРЕЛЬ:

Запуталась моя Россия

в грехах, в безверье, в суете.

Подходит к гибельной черте.

А сердце ведает Мессию…

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

Не плачь, мой друг, бывали годы,

Когда не лучше жил народ.

И мы молили у Природы

Убавить страхов и невзгод.

СВИРЕЛЬ:

Родной, давай поговорим

об Инь и Ян, – светлее тема!

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

Скажу: О, трепетная лань…

Чего, однако, захотела…

СВИРЕЛЬ:

Не хочешь! Или отошло

горение, иль стих не льётся?

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

Со мною, друг мой, остаётся

моё былое ремесло.

СВИРЕЛЬ:

Ты о каком же ремесле,

мой друг желанный, намекаешь?

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

Как будто ты о нём не знаешь?!

О чём певали на селе?

СВИРЕЛЬ:

О жизни, о тоске, о милом,

о том, что было да прошло.

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

А я – о том, что расцвело

и что сегодня наступило.

СВИРЕЛЬ:

Сказать ты хочешь, что в стихе

роняешь мне надежду с верой?

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

Да, мы любви миллионеры.

И нас не упрекнут в грехе.

СВИРЕЛЬ:

Я вновь смотрю на твой портрет.

И предо мною мальчик нежный.

64

Спадает локон твой небрежно

На лоб. Струится грустный свет

Очей. И рот в полуулыбке

Рождает странный силуэт

Тоски неуловимо-зыбкой…

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

Ты очень точно уловила

В моём портрете ту печаль.

Но в той печали – наша сила,

Поэтов сила. И не жаль

Сегодня мне того мальчишку.

Ей-богу, не печаль чела.

Закрой с портретом эту книжку

И … до родимого села!

СВИРЕЛЬ:

Родной, нам не избыть печали

От той потери роковой!

Но, слава Богу, ты живой,

Чего враги не замечали.

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

Заметить это – острый нож

Тому, кто втянут в паутину

Неверья. Там гарцует ложь.

А мы теперь на именины

С тобой спешим и совершим

Свой путь сквозь пагубу и рожь.

СВИРЕЛЬ:

Какие именины

имеешь, милый, ты в виду?

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

Кому сегодня на роду

написаны сии картины?

Христос, конечно. Пасха нынче.

И время выпало с утра

нам этот радостный обычай

означить слитностью пера!

ХРИСТОС ВОСКРЕС.

20, 04, 1990. 2 часа ночи.

Следующая страница встречи (тетр. №19, стр. 65, ).

СВИРЕЛЬ:

Ты ждёшь, мой друг, чтоб Русь заговорила

И вызвала тебя на небосклон.

Скажи, скажи, в груди – какая сила!

Прими, мой друг, от Родины поклон.

Прими, Есенин, и не осуждай бессрочно

Свою доверчивую ласковую Русь.

Что я слегка ленива, это точно.

Об остальном судить я не берусь.

Откликнись, о, Серёжа, голубь века,

К нам залетевший из иных времён,

Стремясь поднять до Неба человека,

Серёженька! Беда со всех сторон!

65

Ты слышишь? Твой ответ в тумане тает.

Ты знаешь наши беды наизусть.

И нам тебя так нынче не хватает.

Откликнись, осчастливь родную Русь!

Твой слог, твой ритм, твой взгляд, чего же больше, –

Прошу любить и жаловать, – бальзам

На сердце, то, которое не ропщет,

А ждёт… За встречу всё отдам! –

Опять же ризу, – весь наряд весенний,

Нанизанный на веточки хрусталь

И звон колоколов. И где тут лени

Найти приюту? Дорогого жаль…

Ах, жаль ты, жаль моя, родной Есенин,

Что ж ты молчишь? А грусти полон дом.

О, мой приют, о, мой овал весенний,

Мой юный, вызываемый с трудом!

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

Отвечу, Русь, необоримый странник,

Твой друг, твой посох завсегда с тобой.

Цветут ромашки в неизвестной рани,

И веселеет голубой прибой.

И море разливанное объятий

Хлопочет жарко о своей Руси.

Не слушай ни упрёков, ни проклятий,

Живи им вчуже и неси,

Неси огонь неугасимой нови.

Всё суета – удобства и тщета.

Моя сестра, я брат тебе по крови.

И с нами вместе – Дух и высота.

Прими, мой друг, прими привет весенний.

И, осенённый сонмом новых дел,

Пришёл и разогнал тоску Есенин.

И вместе с Русью вновь помолодел.

Да, молодость дана нам не напрасно.

И возвращенье к ней, – да будет так! –

Всегда желанно, бурно и прекрасно.

Мы рубль не разменяем на пятак.

Восходит день заливистый и звонкий,

Прибавил краю солнечный паёк.

И в полдень, наподобие цыплёнка,

Скорлупку льда проклюнул ручеёк.