Ричард Длинные Руки – бургграф

Я пил молча, на душе гадко. И хотя отец Шкред мне не родственник и даже не молодая девка с большими сиськами, все равно гадко, как будто потерял близкого родственника. Да и разрастается чувство вины, он мог пострадать косвенно из-за меня. То ли колдун рассчитывал, что я уже зашел к нему в церковь, то ли заранее лишил меня места, куда вернусь и где, возможно, получу какие-то сведения…

Когда я вышел из таверны, глыба подтаивала, заметно осела, а блистающие под солнцем грани, острые, как лезвия мечей, стали тупыми, изъеденными кавернами. Из-под глыбы неспешно текут струйки мутной воды, лишнее подтверждение, что это создание темной магии – вода, обыкновенная вода. Всего лишь и понадобилось, что подвергнуть ее мгновенному понижению температуры.

Всего лишь, подумал я мрачно. Но откуда-то в доме и над домом? Если понизить температуру может и слабенький колдун, то вот так создать столько воды, это надо быть неслабым магом. Или же копить ману долгие годы, чтобы вот так разом выплеснуть всю без остатка.

В любом случае положение мое хуже некуда. Даже если слабый маг выплеснул всю свою ману, накопленную за годы, то, значит, ему заплатили столько, что вот взял и отдал. А с человеком, который может выложить такую сумму, шутки плохи.

А если, мелькнула мысль, такое же попробуют проделать с особняком? Правда, не будет акта купли-продажи, но бесхозную землю можно выставить на аукцион. И понятно, кто на этом аукционе победит…

Я не замечал, что все ускоряю и ускоряю шаг, пока впереди не показалась красная черепичная крыша. Бешенство нарастало, я пронесся через сад, не обращая внимания на то, есть кто в кустах или нет.

Сэр Торкилстон выскочил навстречу, похожий на каменную статую командора, закованную в железо, меч в руке, через прорезь шлема блеснули глаза.

– Сэр Ричард!.. Вы неосторожны!

– Эти зарвались, – бросил я зло и побежал в дом.

– Они – да, – прокричал он вдогонку, – трупы уже убрали… Но если бы там засели другие?

Я не ответил, ворвался в свою комнату, бросил на лавку лук, меч, молот, вытащил из мешка обе половинки кирасы, края щелкнули и слились в единое целое. Дрожащими от ярости пальцами раскатал браслеты, укрыв руки от плеч до кистей. В коридоре загремели шаги, Торкилстон вырос в дверном проеме, словно каменное изваяние. Он вскинул брови в удивлении, никогда не видел, чтобы рыцарь облачался в полные доспехи так быстро, да еще сам, но смолчал. Я торопливо прицепил к поясу молот, перебросил через плечо перевязь со щитом, бешенство бьет в череп раскаленным молотом, задыхаюсь от ярости, руки трясутся, как у паралитика, губы прыгают. Не то что молитву, выматериться не могу, только кровь шурует по телу, как испуганные тараканы по кухне.

– Я пойду с вами, – сказал Торкилстон.

– Нет, – возразил я.

– Сэр Ричард, посмотрите на себя в зеркало!

– Мужчину красят шрамы.

– У вас нет шрамов, – напомнил он. – Но будут, если еще удастся уцелеть, в чем я сомневаюсь. Бешенство – плохой помощник.

Я покачал головой:

– Сэр Торкилстон, мне нужно кое-кого навестить. Но мне нужно, чтобы на это время тыл был прикрыт. Я оставляю с вами Пса, он нечисть чует любую и рвет в клочья. Поможет не только с нечистью справиться… Если будет угроза Амелии и ее детям – сразу почует. А я на Зайчике…

Он сказал было упрямо:

– Но два меча – это…

Умолк, я кивнул:

– Вы правы, за моим Зайчиком не угнаться. Не обижайтесь, но придется останавливаться и защищать вас. А я хочу побыстрее добраться до этой мрази, что обещает уничтожить вдову и ее детей.

Я выскочил из дома, Зайчик прибежал на свист. Сэр Торкилстон крикнул с крыльца пониженным голосом:

– Вдову?

– Увы, да, – ответил я.

– Вы точно знаете?

– Да, – ответил я.

Он наморщил лоб:

– Сэр Ричард… вы крутую кашу заварили. Я слышал, в город приехали четверо бывалых бойцов, двоих я знаю хорошо. Может быть, стоит их позвать поработать? Это будет стоить недорого, а охранять госпожу Амелию они сумеют…

– Хорошая идея, – сказал я горячо. – Приглашайте! Я все оплачу.

– Я поторгуюсь…

– Но не слишком, – предостерег я, – нам каждый человек важен, а деньги у нас пока что есть.

Зайчик нетерпеливо потряхивал роскошной гривой, огненный глаз косит в нетерпении: что за черепаха этот хозяин… Меня все еще трясет, я похлопал его по шее, он посмотрел удивленно.

– Все путем, – заверил я с неловкостью. – Это я так… Что это мы в глухой обороне, будто и не люди вовсе? Что-то долго я на этот раз терпел. Совсем обобщечеловечился, тряпка…

Он не дрогнул, когда я запрыгнул в седло, только уши запрядали, стараясь уловить, что же меня так дернуло. Мы выметнулись, как будто из горящей конюшни.

Дробно застучали копыта, на улицах с криками бросались к стенам, мы несемся посредине, а кто не уступил дорогу вовремя, сам виноват. Дважды или трижды в сторону отлетали человеческие тела, а я направил коня к центральной части города.