Ричард Длинные Руки — бургграф

На меня смотрели с прежним опасением, недоверием, немножко — страхом, но в то же время в воздухе витает ощущение, что город освободился от невидимой сети, накинутой именно этой рукой, что сейчас уже жертва.

На меня смотрели с ожиданием, я ведь теперь глава, все ожидают распоряжений, но я покачал головой.

— Вы что же, решили, что это я его?

В молчании старший из стражей ответил нерешительно:

— Ваша милость, это было бы только естественно...

— Нет, — отрезал я. — Я жесток, как и положено к противникам, но милостив к падшим... Бриклайт сдался! Зачем мне его смерть?

Толпа вся — один раскрытый рот. Стражник спросил осторожно:

— Это как... сдался?

Я вытащил из-за пазухи бумагу и помахал ею в воздухе.

— Вот дарственная, которую он подписал в присутствии своего юриста и двух свидетелей! Смотрите, по ней он дарит всё свое имущество, которое намеревался оставить сыновьям, госпоже Амелии Альенде. Как компенсацию за то зло, которое ей причинил. А сам он намеревался уехать в Шершессу, где у него подрастает внучка, и посвятить остаток жизни ее воспитанию. Вот смотрите...

Я сунул бумагу стражнику, к нему тут же кинулись еще грамотные, начали, стукаясь головами читать текст, из толпы потребовали, чтобы читали вслух, начали вслух, в народе разрастался гомон. На меня теперь смотрели по-другому. Убийство Бриклайта, судя по взглядам, с меня снято, зато появилось нечто, что мне очень не понравилось. На меня смотрели, как на нового Бриклайта: госпожа Амелия Альенде получила от него по дарственной всё его богатство, но, понятно, что такой кусок проглотить не сможет, всё равно останется в моих руках.

— Знаете, — сказал я, — не спешите меня в хозяева. Постарайтесь всё же остаться свободными... хоть в какой-то мере. Эх, я что-то слишком высокопарен... Устал, наверное. В общем, вы тут разбирайтесь, а мне пора собачку кормить и выгуливать...

Я повернул коня, выбираясь из окружившей толпы, и тут взгляд упал на женскую фигуру в раскрытых дверях дома. Госпожа ля Вуазен, жена Бриклайта, стоит там недвижимая, как статуя, потому я и не обратил на нее внимание, хватая взглядом только движущиеся предметы, способные нести опасность, словно лягушка какая. На бледном как мрамор лице глаза горят изумлением и лютой ненавистью. За ее спиной появился и тут же пропал огромный человек. Лица его не разглядел, но и так понятно, что это Джафар.

Я криво усмехнулся, вот и высветился настоящий убийца Бриклайта. Надо бы ее выдать толпе, но... у меня нет доказательств, кроме самого явного: она не знала еще, что всё состояние Бриклайт успел передать в другие руки. Ну что ж, пусть живет дальше с мыслью, что потерпела жестокое поражение...

Городская стража, конечно, может заняться: ниточка есть, римское «кому выгодно» тоже налицо, так что даже здешние шерлокхолмсы и комиссарымэгре сумели бы распутать нехитрый узелок и упрятать ее за решетку, но это их дело, я чувствую, что я свое закончил.

Издали услышал крик, посреди улицы несется Кукушонок, распугивая народ, он же теперь тоже власть, прокричал издали:

— Сэр Ричард, а что насчет кораблей?

— А что там?

— Как только узнали о смерти Бриклайта, начали поднимать паруса!

— Пусть плывут, — сказал я, потом опомнился: — Погоди, а вдруг там какая-нибудь вредная контрабанда? Давай дуй туда. Задержи всех для осмотра.

Он взглянул понимающе.

— Особенно придержать тех, которые собираются на Юг?.. Всё понял, сделаю...

Он унесся, я проводил его взглядом и пустил Зайчика вдоль лавок, цепко высматривая среди торговцев старейшин. Надо всех собрать и заново избрать городской совет уже с учетом допущенных ошибок. Конечно, коренного перелома не будет, деньги решают всё, всё вернется на круги своя, придет новый Бриклайт, но хочется оставить совету какой-то противовес, какое-то орудие блокирования расползания его власти.

Зайчик посматривал с укором, я хлопнул себя по лбу.

— Ты прав, извини, извини!.. Бобик, ко мне!

Я свистнул, инстинктивно прислушался, Зайчик встряхнул гривой и пошел бодро вдоль улицы. Впереди послышались испуганные крики. Показался огромный черный пес, я не успел глазом моргнуть, как он уже рядом, почти запрыгнул на Зайчика, успел обцеловать меня, прежде чем я спихнул на землю.

Народ опасливо держался в сторонке, наблюдая, как огромное черное чудовище визжит, как поросенок, и подрыгивает на задних лапах, ухитряясь лизнуть меня в лицо.

— Всё-всё, — сказал я строго, — сейчас заедем к дядюшке Крокусу, хорошо и заслуженно пообедаем... Ты тоже пообедаешь с нами, а то дети разбаловали тебя, вон щеки висят, как не стыдно!

Он прыгал вокруг, как котенок, и уверял, что ну вот ничуть не стыдно, на нем нет лишнего жира, а всё только мускулы и мускулы.

Глава 6

Пообедали, вернее, поужинали, добротно. Даже Зайчика не забыли: сожрал с десяток старых подков, а уж Пес в виде компенсации за те дни, когда я действовал без него, получил гуся почти целиком.