Ричард Длинные Руки — бургграф

— Эту гадину я бы сам с наслаждением задушил. Но жестоко вообще... Понимаю, что нельзя вот прямо сейчас помчаться туда и порубить всех в капусту, но... всё равно не понимаю, почему нельзя. Нет, головой понимаю, а душой — нет.

— Это хорошо, — сказал я, — что не понимаешь.

— Почему?

— Не всё нужно понимать. Есть истины, которые нужно принимать. Да, слепо! Потому что мы — люди.

Он посмотрел на меня с великим уважением, а я скривился, услышав в своих словах какую-то великую фальшь. Или даже не фальшь, а хуже: затасканную истину, настолько затасканную, что так и жаждется либо возразить, либо поступить наоборот.

Дождавшись ночи, я обошел дом, вяло казнясь, что позвал тогда Бобика, а он как чувствует, ходит следом и вздыхает так тяжело, что я не выдержал, встал на колени и поцеловал его в морду.

— Не печалься, мы отыщем Адельку.

Он вздохнул снова, в глазах глубокое сочувствие и виноватость, я погладил по громадной голове.

— Ты не виноват, это я тебя выдернул отсюда.

Послышались шаги, Торкилстон спустился по лестнице в легком доспехе, но с мечом в ножнах и двумя кинжалами на поясе.

— Собираетесь в город, сэр Ричард?

— Надо, — ответил я. — Оставляю Бобика с вами. Всякий раз, когда забираю отсюда, что-то случается.

— А вы?

— Просто пройдусь.

— Ночью?

— Во мне проснулось нечто поэтическое, — объяснил я.

— Лук не забудьте, — подсказал.он.

— Зачем?

— Эльфов отгонять, — объяснил он, — всегда помогают стихи выстраивать. Лучше отстреливать сразу, чтоб свои вкусы не навязывали.

— У меня такие рифмы, — ответил я, — что тролли с воем разбегутся.

Глава 7

Амелия смотрит с лестницы, потому оба говорим беспечными голосами, улыбаемся, но потом я шел к выходу и чувствовал между лопаток ее умоляющий взгляд: спаси моего ребенка! Спаси мою девочку!..

Да и у Торкилстона в глазах нечто подобное. Похоже, пока я шатался по городу, он успел привязаться к детям.

Улицы пошли навстречу, как трещины в каменистой почве: низкие одинаковые домики, дым и чад от множества жаровен, сковородок, жаркий воздух целиком из запаха жареной рыбы, потом услышал песни, вопли и все то, что сопровождает в этом городе с первого дня.

Я напрягался изо всех сил, голова трещит, в какой-то момент ощутил боль в лобных долях и услышал там треск, словно лопнула яичная скорлупа. В носу стало горячо, успел поднять руки, на ладонь закапала кровь из обеих ноздрей.

Ночное зрение никогда не вызывает головокружения, потому что видишь всё на том же месте. Просто видишь в темноте, только и всего, а вот запаховое — это кошмар... Человеческий мозг не приспособлен видеть картины прошлого, как вот я видел обычным зрением, как прошла красивая женщина и скрылась за углом, а в запаховом всё еще идет в виде размытого на много сотен шагов в длину привидение. Точно так же вижу и всё то, что за спиной. И эти вот реальности, накладываясь одна на другую и противореча друг другу, доводят до головокружения и вызывают судороги в животе.

Я вытащил платок и вытер нос, одновременно залечивая травмы, но продолжал обшаривать улицу и площадь всеми видами зрения и чувств. Кровь пошла сильнее, я уже готов был отказаться от поиска, здоровье дороже, как вдруг сознание вычленило некую размытую фигуру среди прочих таких же размытых, но гораздо более красочных.

Рослый человек стоит неподвижно, лицом ко мне. Похоже, наблюдает за мной давно. Я медленно повернулся и скользнул равнодушным взглядом, делая вид, что рассматриваю бродячих актеров, бредущих за разрисованной повозкой. Вот они подошли к нему, я старательно делал вид, что смотрю на актеров, но я должен увидеть его и простым зрением, должен...

...Однако не увидел. Только в запаховом некая размытая фигура, вижу как лицом ко мне, так и с боков и даже со спины. От этого и кружится голова, а мозг, пытаясь соотнести с привычной реальностью, грозит вообще свихнуться.

Я вытер кровь, ноги подрагивают, бросил монетку танцующему мальчишке и пошел по улице. Не оглядываясь, видел, что колдун сдвинулся с места и пошел следом, держась на том же расстоянии.

Я сделал вид, что вот прямо сейчас вспомнил что-то важное, ускорил шаг и почти побежал в направлении порта. За спиной наконец-то услышал шаги, хорошо, значит, магии недостает следить за всем, а то мог бы двигаться бесшумно...

За углом я остановился, выхватил нож и ждал. Джафар выбежал, запыхавшись, глаза успели расшириться, когда увидел меня, но я уже нанес короткий удар ножом в живот и резко дернул руку вверх. Послышался треск распарываемой ткани. Колдун охнул, изо рта плеснула кровь, но тут же исчезла, он прохрипел:

— Ты... значит, и ты...

— Да, — подтвердил я, — тоже что-то могу...

— Ты дурак...

— Все мы в чем-то и где-то, — ответил я, — но вот ты — мертвец...

— Я... нет, а вот ты...

— Мертвец, мертвец, — подтвердил я. Я чувствовал как он старательно заживляет рану, с усилием вздернул руку еще выше, устремив острием вверх. — Попробуй заживи...