Ричард Длинные Руки — бургграф

— Им надо, чтобы я ушла отсюда. Чтобы продала им свою землю... с домом и садом и ушла. У нас не так, как у варваров, что в песках грабят караваны: на всё надо оформлять бумаги с юристом у нотариуса. Этот Вильд — юрист, он уже присылал мне составленные им бумаги. Я отказалась. А без моей подписи на бумагах они не могут завладеть этими землями.

Я отвел взгляд в сторону. Похоже, этот участок нужен Бриклайтам не так уж и позарез, иначе бы уже получили. Если не слишком брезговать методами, то такие бумаги уже заставили бы подписать.

— А что соседи? — спросил я. Она приподняла брови:

— Что соседи?

— А у них как?

Она кивнула:

— Да, я уже сама об этом подумала. Горсель, он самый крайний, продал землю Бриклайтам три месяца тому. Купил домик здесь же, в городе, и торгует какой-то мелочью. Аккелий, тоже сосед, продал два месяца назад и уехал, а Диодем, еще один, продал две недели тому. Говорят, перед этим был жестоко избит какими-то неизвестными. А мой сосед Жермидель, наши сады соприкасаются, хоть и говорит, что не продаст, но как-то проговорился в таверне, будто собирается переехать жить к дальней родне в другой город...

— Понятно, — проговорил я озадаченно. И хотя детали не ясны, но уже видно, что Бриклайт неспешно скупает земли на побережье бухты. Кнутом и пряником, угрозами и побоями, но стремится стать единственным хозяином всей бухты. — Ладно, мне надо покинуть вас на некоторое время.

— В город?

Я покачал головой:

— Нет. Я рыцарь, а куда в свободное время отправиться рыцарю, как не к другому рыцарю, чтобы навестить, засвидетельствовать почтение и узнать, как в этих краях предпочитают затачивать боевые топоры?

Часть 2

Глава 1

А через полчаса я в сопровождении Бобика выехал на Зайчике из ворот. Замок благородного сэра Дюренгарда расположен вне города, я с облегчением пустил коня вдоль полосы прибоя, чтобы без крайней необходимости не заезжать в отныне опасный для меня город.

Вдали, на краю видимости, вздымаются острые белые клыки, так отсюда выглядят вершины скал Перевала. Едва выехал из-за высоких деревьев, по глазам ударил голубой блеск вечного льда, моментально ставший зеленым, красным, даже фиолетовым, что сразу угас, как только Зайчик прошел некую точку пространства.

Я вышел, как принято считать, из земель за Перевалом, где кишит нечистая сила, где люди ежедневно сражаются с нею, но так же дружат, общаются, вступают в браки, где царит постоянная непрекращающаяся резня и беззаконие.

А здесь вот уже правят законы, здесь даже самодурство феодалов если и не уничтожено на корню, то ему крупно подрезали крылья. Что не может не радовать. Всё-таки лучше подчиняться безликому закону, чем какому-то дяде, который решит тебя повесить просто так, потехи ради. Лишь потому, что у него больше сил и он это сделать может.

С другой стороны... если этот дядя вздумает подмять закон под себя, то начнется то страшное, что никаким феодализмом не предусмотрено. Феодала всё-таки урезонивает церковь, мораль, этика, воспитание, а вот озверевшего при виде прибыли демократа ничто не остановит. Демократ хорошо знает, что Бога — нет, а следовательно, он не тварь дрожащая, а «право имеет». На всё. И никакой оглядки на всевидящего Бога, который, оказывается, вовсе не всевидящий, а кроме того, ну нет его, нет. Ура!

Бриклайт, судя по всему, действует просто напористее других и реагирует на изменения быстрее. К счастью, подмял только небольшой городок, который разросся из пристроек при замке. Когда-то здесь сперва появились кузница для перековки коней феодала и его дружины, пекарня, чтобы снабжать замок хлебом, из деревень сюда повезли на продажу овец, коров и гусей, а вот эти мастерские, множась, разрослись так, что замок вовсе потонул среди домов уже не знати, а знатных людей, так называют себя купцы, торговцы, ростовщики, менялы, ювелиры, старейшины крупнейших цехов и объединений...

Пес ринулся вперед, навстречу нам четверо троллей, сильно наклонившись вперед, ломятся сквозь невидимый ураган, широкие лямки из грубой кожи натерли плечи до крови, за ними медленно ползет нагруженная каменными глыбами телега. Колеса, составленные из широких обрубков дерева, оставляют глубокий след, телега потрескивает на ходу, камни шевелятся.

Я послал Зайчика на обочину, давая дорогу труженикам. Здесь Бриклайт молодец, зачем утруждать коней, когда тролли и сильнее, и дешевле.

— Здравствуйте, товарищи гастарбайтеры! — сказал я бодро. — Как самочувствие?

Передний тролль медленно поднял голову, почти человечья, если бы не зеленая кожа и слишком уж жабьи черты, выпуклые глаза уставились в меня в тупом непонимании. Под горлом колыхнулся мешочек, я услышал:

— Есть... Еда...

— Хорошо, — одобрил я, — пока работаете за еду, понятно. Кормят здесь вкусно, жабы так готовить не умеют. А как вообще? — Он прохрипел тупо:

— Еда... хорошо...

— Прекрасно, — обрадовался я. — Уже три слова заучили. Да, язык местных знать надо. Иначе никаких прав на оседлость не будет. А вторым государственным ваш язык вряд ли признают, демократия здесь только начинается.

— Еда... хорошо...