Ричард Длинные Руки — князь

Я сказал с неловкостью:

— Разве обязательно будет хуже?.. Уверен, мы сумеем создать мир еще лучше. Постараемся, во всяком случае. Просто… гм… все стало таким рыхлым. Я просто теряюсь… И, мне кажется, если в ближайшее время не возьму полный контроль в свои загребущие, меня понесет по течению, как щепку какую. А меня сие, как любого мужчину, весьма заденет.

— Никто из нас не любит, — согласился он тяжеловесно, — когда несет. Лучше уж самому нести, как ни тяжело… Что ж, могу только пожелать успеха. Я простой солдат, политики не понимаю. Я верю в вас, мой лорд!

Я сказал с натугой:

— Спасибо, Альдер. Жаль только, что сам я эту веру в себя теряю. Но, думаю, все-таки выкарабкаюсь! И еще спою.

Он сказал с надеждой:

— Мы надеемся на вас, мой лорд!

Я поднялся в седло. Бобик, не дожидаясь, когда разберу повод, ринулся к воротам. Я вскинул руку в прощанье, арбогастр пошел бодрой рысью навстречу новым приключениям.

А потом, за воротами, начал наращивать скорость, и так мы мчались, пока не показались вдали высокие мрачные стены Зорра, даже отсюда по ним видно, что город-крепость долго выдерживал и все-таки выдержал тяжелейшую осаду: камни кое-где разбиты, раскрошились, во многих местах черным-черно от копоти, ведь только кровь смывается легко и просто, чтобы можно было поскорее забыть и начать эти веселые забавы сначала.

У ворот мы остановились, я прокричал, что свой, по делу, неужели здесь одного боятся впустить?

В воротах приоткрылась дверца, грубый голос прокричал раздраженно:

— Давай сюда!

— А пролезу? — усомнился я.

— Все пролезали!

— Я не все, — ответил я, но подъехал, пригнулся, почти лег на шею Зайчику, но все равно проем маловат, пришлось слезть. — Что-то здесь стали совсем боязливыми…

Голос сказал еще злее:

— Поговори мне!

— Поговорю, — согласился я. — Вот зайду и поговорим…

По ту сторону ворот раздался дикий крик, я торопливо шагнул в калитку, пригибая голову, потянул за собой арбогастра за повод. Он фыркал и бурчал, ему тоже пришлось на полусогнутых.

Когда оказались по ту сторону ворот, Бобик уже сидит на заднице и дружелюбно смотрит на двух часовых, что взбежали на стену и закрылись шитами.

— Ну, — сказал я, — кто там хотел поговорить со мной?

Один крикнул нервно:

— Убери собаку!

— Бобик, — сказал я, — ищи Азаминду… Или Беольдра… Ну, кого сумеешь, ты же у меня разведчик.

Бобик унесся, я сказал стражам:

— Ну, собачка убралась. Кто из вас готов получить в морду, трусы несчастные? Когда мы отражали здесь штурмующие войска Карла, народ здесь был покрепче!

Один из стражей медленно спустился вниз, на меня поглядывает опасливо, пробормотал:

— Если вы были здесь еще тогда, то извиняемся, ваша милость… Мы из нового пополнения, из старых многие погибли.

— Печально, — ответил я и, поднявшись в седло, повторил: — Печально.

Даже земля между домами то в копоти, то в обгорелых обломках, а стены домов молча свидетельствуют, что и они выдерживали удары швыряемых требушетами каменных глыб и что здесь тоже звенели мечи о шиты и доспехи, лилась своя и чужая кровь.

Из королевского дворца выскакивали люди в добротно-строгой одежде, так выглядят в Зорре придворные, а другие, с оружием в руках, торопливо взбегали по ступенькам к распахнутым воротам.

— Ого, — сказал я, — Зайчик, жди здесь!

Я ринулся сломя голову, обогнал многих, прокричал мощно:

— Бобик!.. Ты где, морда?

В ответ донесся мощный гавк, я определил направление и помчался еще быстрее. Туда же бегут еще люди с оружием, но все останавливаются возле распахнутых дверей в одну из комнат, а я вбежал и замер.

Принцесса Азаминда, нежная и прекрасная, строгая и возвышенная, сидит на скамье, весело смеется и чешет за ушами мое черное чудовище, что положило огромную башку ей на колени.

Я приблизился, она вскинула голову, в больших чистых глазах вспыхнула радость.

— Дик?.. Ну почему я ощутила, что эта милая зверюшка прибежала от тебя?

Сердце мое дрогнуло, как в тот первый день, когда я увидел ее — еще запыхавшуюся после быстрой скачки, с бледным решительным лицом, огромнейшими голубыми глазами, только сейчас пышные золотые волосы, что тогда красивыми волнами струились по груди и плечам, убраны под золотую сеточку, подол голубого платья лежит на полу, здесь действительно принцесса, во всей красоте и величии принцесса…

…но смотрел и видел ту, что решительно взяла меня под защиту, испуганного и растерянного.

Я шагнул вперед и с сильно стучащим сердцем преклонил перед нею колено, но не голову, продолжая жадно и неотрывно смотреть в ее лицо, полное доброты и участия.

Она сказала счастливо:

— Дик… Ричард!.. Господи правый… Встань, я посмотрю на тебя.

Я поднялся, к своему удивлению, с некоторой неохотой, вот так бы всю жизнь стоял и смотрел на нее снизу вверх, словно на ангела, явившегося в темной келье усердному монаху.

— Дик, — повторила она в великом изумлении. — Господи, как ты… изменился!

— Мое почтение к вам только выросло, — сказал я преданно, — это единственное, что во мне изменилось!.. Как Его Величество?

Она сказала тихо: