Ричард Длинные Руки — король

— Как вы догадываетесь, — сказал я доверительно, — я сразу же двинул всю армию Бритии на границу с Варт Генцем...

— Ваше высочество!

Я продолжал тем же тоном:

— Естественно, я не мог проехать мимо Гиксии, где я избран принц-регентом до достижения совершеннолетия семилетнего сына короля...

Он снова охнул и сказал совсем упавшим голосом:

— Поздравляю, ваше высочество...

— В самом деле? — спросил я. — Так вот, армию Гиксии я тоже двинул с востока на границы Варт Генца. То есть с севера подходит армия Бриттии, с востока — Гиксии, с запада закаленные в боях войска Меганвэйла... Ну, а Непобедимая и Победоносная, в боях познавшая сладость побед... когда разгромила наводившего на всех вас ужас Мунтвига, подойдет чуть позже.

— Ох, ваше высочество... Поздравляю с таким блестящим...

На него было жалко смотреть, я поднялся во весь рост, хлопнул ладонью по карте.

— Хватит!.. Хватит, барон. Я же вижу... Возвращайтесь и доложите, что видели здесь и что от меня услышали. Все, идите!

Он выскочил как ошпаренный, даже забыл поклониться. Все-таки я уже научился владеть голосом, пусть не везде и не всегда, но если удается, то даже сам чувствую, как быстро расту, словно с неба за уши тянут.

В самом деле уже созрел для королевского трона. Если не по уму, то по голосу и манерам точно, для короля это даже важнее.

После его спешного отбытия зашли Меганвэйл, Альбрехт, Норберт.

Меганвэйл спросил жадно:

— С чем он приезжал?

Я пожал плечами.

— Даже не представляю. Показалось намного целесообразнее даже не выслушивать, а прервать разговор.

Альбрехт спросил с пониманием:

— Чтобы не менять их статус?

— Да, — подтвердил я. — Переговоры ведут с противниками, но с противниками соблюдают определенные правила войны. Другое дело — мятежники.

Норберт проговорил сурово:

— Мятежники и есть мятежники. Они все вне закона.

Лицо Меганвэйла немного омрачилось, но вздохнул и спросил деловито:

— Мятежники... с ними понятно. А как поступите с остальными?

Я подумал, сказал коротко:

— Мне главное, как вы понимаете, укрепление единовластия. Потому я, выполняя прямую, хоть и невысказанную волю короля Фальстронга, сяду на трон, а лорды увенчают меня короной и начнут величать его величеством...

Он воскликнул с восторгом:

— Наконец-то!

— Но прежде, — сказал я многозначительно, — придется разобраться со Скарляндами.

Его лицо осветилось хищной улыбкой.

— Ох, как я жду этого дня!

Земля подсохла везде, и армия безостановочно двигалась на столицу, разбивая и уничтожая отряды не признающих власть принца Ричарда. За несколько миль до стольного града дорогу перегородило сборное войско, разведчики донесли, что там видны знамена верховного лорда Хенгеста Еафора и лорда Торстейна.

Правда, держатся раздельно, но явно координируют усилия, Ричард для обоих сейчас намного опаснее.

Меревальд сказал с отвращением:

— Неужели не понимают?.. Битва уже проиграна. У нас армия втрое больше. Не говоря уже о том, что наша выучка намного выше.

— Глупцы, — с горечью сказал я. — Им обязательно нужно устлать поле трупами, чтобы потом сказать гордо, дескать, дрались храбро, но противника было больше... Хорошо же, мы им покажем, как бунтовать против законной власти!

Меревальд повернулся к сопровождающим нас полководцам:

— Идите к отрядам. Мы начнем, как и планировали, атакой, отступлением и контратакой на обоих флангах, полным окружением, чтобы ни один человек не вырвался из побоища и потом не хвастался, что избежал позорного плена!

Последняя битва за Варт Генц произошла в двух милях от столицы. Нелепая и ненужная битва, исход которой предрешен заранее. Я поднялся на холм в сопровождении Меганвэйла, Альбрехта и Норберта, а также неутомимого Бобика, и наблюдал мрачно и зло это бессмысленное побоище.

Мое рыцарство и панцирные всадники с первых же минут схватки начали напирать неудержимо, с той стороны и с этой уже израненные, в помятых, а то и в разрубленных доспехах, покрытые брызгами крови, однако же наши действуют слаженно, а рыцари хоть Хенгеста, хоть Торстейна дерутся красиво и отважно в одиночку, и падают под ноги моих воинов, что почти в таких же доспехах, но все из простолюдинов и предпочитают чужого рыцаря зарубить, чем брать в плен, ибо выкупа все равно не получат.

Несколько часов жестокой кровавой битвы, что перешла в резню, в которой пало большинство рыцарей и лордов Хенгеста, погибли все со стороны Торстейна, только его самого удалось сбить с коня брошенным в спину молотом, связать и притащить на веревке, как добытого на охоте кабана.

Я пустил коня с холма, Хенгеста и Торстейна, а также еще с десяток уцелевших лордов, крепко связанных, притащили и поставили на ноги.

Не покидая седла, я оглядел их с отвращением, они же молчали и отводили взгляды.