Ричард Длинные Руки — сеньор

Призрак прислушивался, плыл вдоль коридора, мне казалось, что он меня не только слышит, но и хрен что понимает, я же боязливо обходил по широкой дуге не только горгон, но и статуи рыцарей, даже вазы и портреты в тяжелых рамах, откуда царственные особы провожали меня недобрыми взглядами.

Там мы опустились в такие дупы, что я уже начал оглядываться, трусить начал уже давно, да какого хрена изображаю героя, не спится, видите ли, юному ковбою, разлука с девкой парня мучит… и как там дальше, бесамемуча… щас тебе будет бесамемуча по полной программе…

Слабые светильники освещали только часть стены, где прикреплены, даже не столько освещали, сколько служили ориентирами в длинном темном коридоре. Призрак внезапно остановился, быстро повернул ко мне бледное колышущееся, как в поверхности воды, лицо, что-то быстро показал рукой.

– Что? – переспросил я довольно глупо.

Из темноты прыгнуло мне на спину. Я упал, не удержавшись, но в падении захватил за мягкое, повернулся и грохнулся на него всем телом. Снизу раздался слабый стон. Привыкшие к полутьме глаза различили подо мной женщину, маленькую, ладно сложенную. Она хватала ртом воздух, я всем весом придавил ее, как асфальтовый каток прижимает бродячего котенка.

– Кто такая? – прорычал я, сердясь за свой испуг, коленки все еще дрожат, а сердце едва не выскочит.

Призрак что-то показывал руками. Я приподнялся, ухватил ее и подтащил к стене, поближе к светильнику. Она сидела, опершись спиной, смотрела на меня расширенными от ужаса глазами.

– Что? – спросил я хрипло и потрогал кончиками пальцев горло. – Не получилось?.. А хватка у тебя… нехилая.

Она прошептала:

– Убей меня, господин, быстро… Не истязай!

– Убью, убью, – пообещал я. – Ну и жилье выбрала… И как жила все эти годы? Или недавняя?

– Нет, господин, я здесь уже триста лет…

Я присвистнул.

– Нехило!.. А чем же питалась, если тут людев не было? Или захаживают всякие?

Она покосилась на призрака, слегка пожала плечами.

– Хватает домовых…

– Но как ты всех не истребила?

Призрак что-то показал мне знаками, вдвинулся в стену, исчез. Мне стало страшно, как найду дорогу обратно. Женщина снова пожала плечами.

– От этого не умирают. Поскулят малость, снова все заживает. Так и жили, гонялись друг за другом. То они меня ловят, то я на них охочусь… Убей меня, господин! Я в полной твоей власти.

А смотрит задумчивым бараньим взглядом мыслителя, белое тело выглядит безукоризненным. И сколько бы ни твердил себе, что ей триста лет, что это как будто моя бабушка после подтяжек и пластических операций, но все равно выглядит почти прекрасной. А то, что не пытается изгибаться эротически… что здесь понимают в эротике!., только добавляет ей прелести и симпатии.

Из стены выдвинулось нечто колышущееся, что показалось облачком пара над закипающим чайником, но это спиной вперед выдвинулся призрак. Мне показалось, что он тащит что-то, но это не пролезло через стену.

Я кивнул с великим облегчением призраку, а женщине сказал уже решительнее:

– Вот что, не мое дело вмешиваться в устоявшийся экологический баланс этого замка! Могут быть самые необратимые последствия, как говорят депутаты… Ну, это такие маги… якобы. Прибью тебя, а вдруг домовые так расплодятся, что на голову полезут?.. Нет уж, быть тебе прежним санитаром леса… тьфу, замка.

Она ничего не поняла, но когда я, кивнув призраку, сделал к нему шаг, она вскрикнула пораженно:

– Господин?

Я обернулся:

– Чего тебе, дщерь?

– Господин… ты меня не убьешь?

– Да ведь пост сегодня, – ответил я. – До первой звезды нельзя. Я имею в виду, до первой упавшей мне на грудь.

Она сказала тихо:

– Тогда скажи, когда мне умереть.

Произнесла так просто, что я сразу поверил, у меня теперь власть над ней, раз уж сумел одолеть.

– Постарайся не помереть, – ответил я строго. – Ты отныне отвечаешь, чтобы в подземельях все было в порядке!.. Поняла? Исполняй.

Открыл дверь, услышал сзади потрясенный полувскрик-полушепот:

– Господин… кто вы?

Я улыбнулся ей с самым заговорщицким видом, подмигнул и закрыл дверь. Самое умное, кстати, что мог сделать, ибо ответь на такой вопрос, ответил бы и на все жгучие вопросы мироздания. А то все эти мыслящие тростники, петухи без перьев и белковые формы мыслящей материи – ни в дыру, ни в Красную Армию.

Глава 3

Воздух становился все более плотным, я уже начал было подумывать, что хрен с ним, призраком, старость, конечно, уважать надо, но не чересчур, мой дед очень хотел, чтобы я стал плотником, а потом смог бы выучиться на столяра, так что ж, из уважения к его старости бросить на фиг свою аспиранторию?

– Дорогой сэр, – сказал я как можно почтительнее, – наше путешествие затянулось. На хрен мне… ох, что-то я чересчур часто говорю это слово, это я так нервничаю, вы же знаете, когда мужчины трусят, они как рыбы и ящерицы вздыбливают все перья, чтобы других пугануть… Человек без перьев, прямо как жаба, потому он вот так дыбится словами…