Ричард Длинные Руки — вице-принц

— Спасибо, — сказала она и поспешно натянула одеяло до подбородка, — все говорят, что несовместимы. Священники… да и маги.

— Никто из них не обладает монополией на истину, — ответил я, — хотя каждый старается стать посредине и взять на себя функции посредника. Если церковь что-то утверждает громко и уверенно, это вовсе не значит, что так утверждает сам Бог…

Она тяжело и глубоко вздохнула, одеяло снова весьма сползло, а она, не замечая, сказала тихонько и трусливо:

— А… как на самом деле?

— Никто не знает, — ответил я горько. — Ищем на ощупь. И часто ничего не видим во тьме, кроме вот таких сисек…

Она буркнула:

— Вы про них уже говорили.

— Да? Ну это нормально, мы всегда про них говорим.

— А церковь тоже во тьме?

Я подумал, ответил со вздохом:

— Церковь ведет народы в нужную сторону. Но не самой прямой дорогой, а где по камням, где по зыбучим местам… потому что сама на ходу отыскивает дорогу… Да, сиськи в самом деле классные.

Она покорно вздохнула, мужчины с голой женщиной вообще не могут говорить о чем-то интересном, я еще герой, но и у героев есть пределы, я все понял по ее обреченному взгляду и, сделав умное лицо, сказал веско:

— Склонность к сексу, насилию и даже зверству есть в каждом из нас. Но лишь самообладание является критерием человечности.

Она обалдело раскрыла хорошенький ротик.

— Это… вы к чему, ваше высочество?

— Умничаю, — огрызнулся я. — Показываю свою высокую одухотворенность для контраста. А ты не ценишь, ворона!

— Да я просто не ожидала, — сказала она торопливо. — Все говорят, что вы человек неожиданных решений и поступков. Но я не думала, что настолько!

— Я не настолько, — возразил я, — а то мало ли чего подумаешь. Мы, мужчины, существа ранимые, наше эго задевать нельзя. В общем, если хочешь попасть в нашу Академию Высшей Магии, то…

Она вскрикнула и прижала кулачки к груди. Я начал гордо улыбаться, но внезапный лютый холод приморозил улыбку к губам, тело пронзило стужей, словно наше ложе оказалось среди снегов на вершине горы.

Левая стена, ведущая наружу, мгновенно превратилась то ли в стекло, то ли в прозрачный лед. Я не успел вскрикнуть, как там зло затрещало, ледяные камни щелкнули и разлетелись вдребезги.

Куски покатились по залу, в огромную дыру в стене я успел увидеть черное небо и острые звезды. Ледяной ветер ворвался с ужасным свистом и разом задул все свечи, светильники и даже факелы.

В тот же миг багровый от жара камин стал мертвенно-синим, пурпурные угли — серыми камнями, комната погрузилась в черноту ночи.

Я бросил ладонь к рукояти меча, из ночи прозвучал громовой хохот. Черный провал зло полыхнул красным, словно там разверзся ад, в комнату швырнуло воинов в красной чешуе гибких доспехов.

Я отпрыгнул уже с мечом в руке, заорал и завертелся, принимая и отражая удары коротких блещущих злыми синими искрами клинков, похожих на римские мечи.

Квиллиона скатилась с кровати по ту сторону и там затаилась. Комната наполнилась багровым светом, а я бешено рубился, взвинчивая скорость. Один из чешуйчатых отпрыгнул, получив удар по руке, но трое неумолимо наступают, стараясь прижать к стене.

— Врете, сволочи, — прошипел я. — Я вам не овца…

Но и они не простые волки, таких бойцов поискать, я то и дело получал болезненные удары, кое-где брызгала кровь, но эта четверка, похоже, не знает, что я не просто паладин, заживляющий раны соратникам, но я особый паладин, не забывающий и о себе, они всякий раз останавливались на миг, ожидая, что я паду и буду кататься на полу в судорогах, но я орал как берсерк и рубил еще быстрее.

Еще один получил прямой удар в голову, выронил меч и попятился. Оставшись всего против двух, я воспрянул духом и с ревом рубил и крушил, пока не рубанул одного так, что у того повисла рука на рассеченном плече.

Но те двое, которых я вроде бы вывел из строя, подхватили мечи и ринулись на меня, уже не надеясь, что умру от ран.

Я отпрыгнул в сторону и поспешно отбежал, а то совсем уже чувствую лопатками стену, успел поймать одного на прием, кончик меча достал его в раскрытый рот, что сразу стал вдвое шире, начал фехтовать со вторым и вдруг ощутил, что еще один из оставшихся противников исчез…

Чувство опасности нахлынуло с дикой силой, и в то же время я обреченно понимал, что не успеваю… но за спиной раздался глухой удар железа по железу, грохот падающего тела.

Я всадил меч по самую рукоять своему последнему противнику, он почему-то замедлился и тупо смотрел мне за спину.

Я молниеносно обернулся, Квиллиона стоит со сковородкой в руках, а на полу лежит распростертый тот гад, что готовился сразить меня со спины.

Я сказал сердито:

— Ну, знаешь ли… Это не по-женски!..

Она пролепетала:

— Что?

— Ты должна, — объяснил я, часто дыша и хватая широко раскрытой пастью воздух, — визжать в испуге, закрывать глаза и падать в обморок. Если не получается или получается недостаточно красиво, то все равно сперва закрывай глаза, потом прячься. Хоть за широкую мужскую спину, хоть за мебель.

Она сказала испуганно и чуть не плача:

— Да знаю, знаю… но вы никому не скажете? А то меня никто замуж не возьмет!