Ричард III

Знать и дворянство этих земель были тесно спаяны кровными и брачными узами, иногда просто близким соседством. Ричард, лорд Фиц-Хью[79], чье основное имение находилось в Рейвенсуорте всего в нескольких милях от замка Миддлхэм, приходился кузеном герцогу Глостерскому: мать лорда Фиц-Хью Элис Невилл была дочерью Ричарда Невилла, графа Солсберийского, который, в свою очередь, был старшим братом матери Глостера. Далее, лорд Фиц-Хью женился на дочери главного королевского конюшего сэра Томаса Боро Гейнсбороского[80] в Линкольншире, также ставшего одним из доверенных слуг герцога Глостерского. Всего в нескольких километрах от Миддлхэма жил Джон, лорд Скруп Болтонский. Его первая жена была урожденной Фиц-Хью, вторая — вдовой Уильяма, лорда Зуша Харингуортского в Нортхемптоншире, а их сын Джон[81] был убежденным сторонником Ричарда Глостера. И Скруп, и Зуш были хорошо знакомы с восходящей звездой правоведения — молодым нортхемптонширским юристом Уильямом Кэтсби[82]. Более того, этот последний женился на Маргарет, сестре Джона Ла Зуша. Через браки лорды Фиц-Хью были связаны с лордами Грейстоками, владевшими землями в Йоркшире и Камберленде, а также с камберлендскими лордами Дакрами Гилслендскими. Грейстоки и Дакры в свою очередь через браки породнились друг с другом и с баронской семьей Скрупов Месемских, чьи владения также располагались недалеко от Миддлхэма.

Связи с джентри — помещиками, не имевшими титулов были не менее важны для Ричарда, чем дружба и родство с лордами, особенно в Йоркшире. Из среды беститульных дворян вышли многие его самые доверенные слуги и лейтенанты. В подавляющем большинстве своем они составляли раньше свиту графа Уорикского, многие происходили из семей, чьи земли находились рядом с Миддлхэмом. Так, сэр Джон Коньерс из соседнего замка Хорнби служил управляющим Ричмонда и получал от графа Уорикского жалованье в размере 13 фунтов шести шиллингов и восьми пенсов. Ричард оставил ему эту должность, повысил выплаты до 20 фунтов и ввел в свой герцогский совет наряду с Джоном, лордом Скрупом Болтонским и Ральфом Грейстоком[83], которые состояли в нем еще с 1475 года. В Камберленде и Уэстморленде многие члены ведущих семей попали в орбиту влияния Невиллов, а затем продолжили служить Ричарду — Парры, Хаддлстоуны, Масгрейвы. Кстати, именно сэр Джон Хаддлстоун Милломский заботился об миддлхэмских владениях герцога.

Однако в близкое окружение Ричарда попадали не только бывшие слуги Невиллов, но и люди, связанные крепкими узами с его собственным родом. Сэр Джон Сэвилл происходил из Западного райдинга Йоркшира и владел землями в Торнхилле недалеко от замка Сандал, а его предки служили Йоркам более полувека. Роберт Харингтон, пользовавшийся доверием Ричарда, приходился родным братом сэру Джеймсу Харингтону Хорнбийскому в Ланкашире, занимавшему важные должности при Эдуарде IV. Несколько человек перешли к герцогу Глостерскому от графа Нортумберлендского — например сэр Хью Хейстингс Фенвикский в Восточном райдинге Йоркшира.

Сердца многих северян Ричард Глостерский завоевал сам, без помощи семейных связей. Так, на его службе сделали себе состояние Меткафы из Наппы, что в пяти милях от Миддлхэма. Джеймс Меткаф служил Глостеру с 1471 года и получал жалованье шесть фунтов 13 шиллингов и четыре пенса. Его дядя Майлз входил в герцогский совет. Приближенными Ричарда были Томас Гауэр, чьи владения лежали недалеко от Шериф-Хаттона и Ститтенхема, Молевереры, исполнявшие обязанности шерифов Девона и уполномоченных по выморочному имуществу в Кенте и Миддлсексе, йоркширцы сэр Томас Маркенфилд Маркенфилдский и знаменитый воин сэр Томас Эверингем. Ричард Рэтклифф[84] был всего-навсего младшим сыном в захудалой дворянской семье из-под Дервентуотера в Озерном краю, ни один из членов которой не выбился даже в мировые судьи. Однако это не помешало Рэтклиффу сделать головокружительную карьеру под покровительством герцога Глостерского. Впрочем, Рэтклифф приходился шурином Джону, лорду Скрупу Болтонскому.

* * *

В конце сентября Ричард оставил свои дела и отправился в Лондон на сессию парламента. К жене он вернулся на Рождество, а когда празднования закончились, поспешил обратно в Лондон — в феврале начиналась вторая парламентская сессия. Этот парламент запомнился тем, что стал одним из самых долгих в истории Англии. Его сессии растянулись на два с половиной года, в общей сложности лорды и общины заседали 44 недели, за это время умерли шесть депутатов общин и сменились три лорд-канцлера.