Ричард III

Протектор знал, насколько герцог Бакингемский тщеславен и недалек, но тем не менее демонстративно отличал его перед всеми другими. Ричард не только оценил поддержку, оказанную ему Стаффордом в трудные майские дни. Что еще немаловажно — владения Бакингема располагались в том самом регионе, где позиции Ричарда были слабее всего — в Уэльсе и Уэльской марке, которые долгое время управлялись графом Риверсом. 15 мая Ричард обрушил на Бакингема волну пожалований, наделив его правами надзора и набора ополчения в Шропшире, Херифорде, Сомерсете, Дорсете и Уилтшире. В этих же графствах герцог стал констеблем всех королевских замков и управляющим королевскими поместьями и майорами. Он был назначен верховным судьей и камергером Северного и Южного Уэльса, затем констеблем, управляющим самыми важными валлийскими замками и лордствами с привилегией самоличного назначения ключевых должностных лиц. Бакингем получил право набирать в гарнизоны замков столько солдат, сколько ему вздумается, свободно распоряжаться огромными королевскими доходами с перечисленных владений. Герцогу также была пожалована должность хранителя королевских лесов и охотничьих угодий на западе страны. Спустя всего несколько дней он стал констеблем и управляющим замками и манорами в Уэльсе, принадлежащими герцогству Ланкастерскому и графству Марчскому. Хотя все эти многочисленные пожалования не создавали наследственного апанажа в ущерб коронным землям, как произошло с северными владениями самого Ричарда, но фактически они давали герцогу вице-королевские полномочия в Уэльсе.

За Хейстингсом и Бакингемом по влиянию и значимости шли два северных лорда. Томас Стэнли, прочно удерживавший в своих руках все рычаги управления Ланкаширом, сохранил видное место в совете протектора, которое занимал и при покойном короле. Кроме того, он получил титул стюарда королевского двора. Генри Перси, граф Нортумберлендский, незаменимый на северной границе, был назначен 10 мая хранителем Восточной шотландской марки, а десятью днями позже — капитаном крепости Берик с гарнизоном в 600 человек.

Кроме лорда Хейстингса, герцога Бакингемского, графа Нортумберлендского, лордов Стэнли и Хауэрда еще одним сторонником Ричарда стал Джон, граф Линкольнский, сын и наследник герцога Саффолкского[114]

и сестры протектора Элизабет, праправнук «отца английской поэзии» Джеффри Чосера. Уильям Фиц-Алан, шестнадцатый граф Эранделский, получил должность смотрителя лесов, охотничьих угодий и парков к югу от Трента. Видное место при дворе занял также Фрэнсис Ловелл, возведенный 4 января 1483 года королем Эдуардом IV в достоинство виконта. Он был самым старым, преданным и любящим другом Ричарда. Протектор назначил его главным виночерпием Англии — прежде эту должность занимал граф Риверс. Ричард также сделал Ловелла управляющим Уоллингфордом и лордством Торп-Уотерфелд.

В ближнее окружение протектора вошли также два прелата. Роберт Стиллингтон, епископ Батский и Уэллзский, был близким товарищем герцога Кларенсского и, естественно, недолюбливал Вудвиллов. Томасу Лэнгтону[115], опытному дипломату и гуманисту, Ричард помог 21 мая получить сан епископа Сент-Дэвидского. Протектор также приблизил к себе некоторых последователей из числа северян — сэра Ричарда Рэтклиффа, сэра Джеймса Тирелла и сэра Роберта Брекенбери

[116].

* * *

Вольно или невольно, но собирая свою партию, лорд-протектор сильнее всего поколебал позиции Хейстингса. Помимо непредусмотренного возвышения Бакингема крайне раздражительным моментом для камергера стал неожиданный переход в стан активных сторонников Ричарда его бывшего слуги молодого адвоката Уильяма Кэтсби и лейтенанта Кале, лорда Динэма. Первый был назначен канцлером графства Марчского и членом совета, второй — стюардом герцогства Корнуоллского.

Однако самым болезненным ударом стало сближение с протектором лорда Джона Хауэрда, когда-то входившего в состав тесной группы баронов, находившихся под влиянием камергера и составлявших ядро правительства короля Эдуарда IV. К личности этого воина стоит присмотреться подробнее, ибо недаром старая английская мудрость гласит: человек познается по его друзьям. По отцовской линии Джон Хауэрд происходил из старой дворянской семьи Восточной Англии, а мать его была дочерью Томаса де Моубрея, первого герцога Норфолкского. Впервые Хауэрд появился на политической сцене Англии в 1461 году, когда король Эдуард IV шел во главе армии на Таутон навстречу самому кровавому сражению войн Роз, поле которого навсегда осталось в памяти местных жителей как Кровавый луг.