Ричард Львиное Сердце: Поющий король

— Да, — промолвил он после долгого угрюмого молчания, — нас с Филиппом-Августом соединяла пламенная дружба. Тогда, на похоронах брата, видя, как он убивается, я почувствовал сильнейший прилив нежности. После похорон я подружился с ним, стараясь заменить ему друга. Поселился в Париже. У нас оказалось много общего, нам нравилось внимательно выслушивать мнения друг друга о самых разных предметах, попивая винцо и закусывая под звуки арфы или лютни. Часто мы так крепко напивались, не в силах расстаться, что засыпали чуть ли не в объятиях друг друга. Не исключено, что поганые сплетники и тогда распускали о нас слухи, что мы спим вместе, как муж и жена.

— Не скрою, мне собственными ушами доводилось слышать подобное, — признался Танкред. — Помню, как один француз приехал к нам из Парижа и радостно сообщил: «Герцог Ришар заменил Филиппу-Августу покойного Годфруа, как ветхозаветный брат, взявший в жены вдову усопшего. Их постоянно застают спящими в одной постели».

— Мне кажется, сами содомиты и распускают подобные сплетни о тех, кто предпочитает естественные сношения противоестественным, — заметил присутствующий на ужине граф де Дрё.

— Конечно! — согласился Ричард. — Надеюсь, никто из здесь сидящих не верит гнусным сплетням обо мне и Филиппе-Августе?

За столом раздался ропот возмущения.

— Благодарю, — сказал король Англии. — И вот, после нашей долгой дружбы, после многих славных битв, в которых мы бок о бок сражались с Филу, он почему-то стал отдаляться от меня, постоянно обижается, дуется на меня, копит глупые обиды, часто обращая внимание на то, чего нет и не бывало в помине. Не понимаю, что это?

— Зависть, ваше величество, — промолвил Танкред.

— Зависть?

— Да, обыкновеннейшая черная зависть — вот наименование этой болезни.

— Но чему он может завидовать? Разве мы с ним не равные государи?

— Нет, не равные, — усмехнулся Танкред. — Не мне вас расхваливать, ваше величество, особенно после того, как вы разорили Мессину. Вы, а не Филипп-Август. И я мог бы копить на вас злобу, мог бы согласиться с предложениями короля Франции и войти в союз с ним. Но я, как видите, почему-то позвал вас в гости и показал вам письмо.

— А, кстати, почему? — спросил Ричард.

— Потому что с некоторых пор мне очень не нравится деятельность сенешаля ордена тамплиеров, — объяснил в открытую Танкред. — Поначалу я доверял ему. Потом мне стало казаться подозрительным его рвение. Теперь я отчетливо вижу, что Жан де Жизор, подобно вашему дружку, Бертрану де Борну, обожает всех со всеми ссорить.

— С одной только разницей, — улыбнулся Ричард, вспоминая забияку де Борна.

— С какой же? — спросил епископ Бове.

— С той, отец Филипп, что де Борн делает это весело, а де Жизор — угрюмо и страшно.

— Один черт! — рассмеялся Танкред.

— Возможно, — пожал плечами Ричард.

— Так вот, эн Ришар, — продолжал король Сицилии. — Я заявляю вам: вы и Филипп-Август весьма отличаетесь друг от друга. Вы — пламя, а он — потухающая головня. Вы любите жизнь, людей, вас обожают, вы влюблены и любимы. Он ничего и никого не любит, он уже всем становится неприятен. И в Святую Землю идти ему не хочется. Он уже понял, что и там от себя не убежишь. Опасайтесь его, ваше величество, он способен сильно навредить вам. А лучше бы вы отправились один отвоевывать Иерусалим.

— Я должен немедленно видеть его и объясниться с ним, — произнес Ричард.

— Не советую, — возразил Танкред. — Лучше найдите повод для раздельного движения из Мессины в Левант.

В тот день Ричард внял совету сицилийского государя, но на следующее же утро не выдержал и лично отправился во французский лагерь, расположенный в одном из предместий Мессины. Войдя в дом, в котором жил Филипп-Август, король Ричард был поражен, увидев в обществе короля Франции сенешаля тамплиеров Жана де Жизора. Ему показалось, что он бредит.

: — Я хотел бы, чтобы нас оставили наедине с королем Франции, — грозно прорычал он, глядя на де Жизора с нескрываемой гадливостью.

— Оставьте нас все, — махнул рукой Филипп-Август.

Когда два короля остались наедине друг с другом, Ричард извлек из-за пояса письмо, подаренное ему Танкредом, и протянул его Филиппу-Августу:

— Что это, Филу? Изволь объясниться, друг мой!

Филипп изобразил на лице своем недоумение, развернул письмо, медленно и внимательно прочел его, затем, посмотрев прямо в глаза Ричарду, заявил:

— Подделка.

— Подделка? — удивился Ричард.

— Разумеется. Неужели ты не понимаешь, Уино, что Танкреду страсть как хочется рассорить нас с тобою? Ну и глуп же ты, твое величество! Только что мы говорили об этом с сенешалем Жаном, и сей мудрый тамплиер поведал мне, какой лютой ненавистью по отношению к нам переполнено сердце короля Сицилии. Он жаждет мщения.

— Как ты можешь якшаться с этим проходимцем де Жизором! — возмутился Ричард, путаясь мыслями. Может быть, Танкред и впрямь решился на такую низость — подделать письмо?

— Он не проходимец, — отвечал Филипп-Август.

— Ты забыл, как мы повалили его дьявольский вяз? Забыл?

— Почему дьявольский? — пожал плечами Филипп-Август.

— Потому что где еще ты видел такие исполинские вязы?