Рифейские горы

Отец Солнцеликий! Как же он соскучился по ней за время болезни. Соскучился по этому непокорству, по этой ярости в глазах. Когда расслабляться опасно с начала и до конца, иначе ногти могут впиться в щеку, а колено угодить в пах. Когда силой и напором приходится брать то, что другие рабыни предлагают с радостью. Насколько острей при этом ощущения, насколько приятней после. До опьянения при мысли о собственной победе, о победе над опасным в своём коварстве и непредсказуемости противником в лице этой красивой светловолосой виэлийки.

Она не заплакала, как обычно бывало, после того, как он отпустил её. Отползла в сторону, на него не глядя, пряча за стеной волос открытое его взглядам тело.

— Ты красивая…

Ирида не ответила, только всхлипнула со вздохом. Кэйдар поймал её за локоть, рывком притянул к себе, обнимая другой рукой за плечи.

— Не надо меня трогать!

— А мне нравится тебя трогать!

Он прижимал её спиной к груди, заставляя положить голову на плечо, держал обеими руками: одна рука на животе, другая — через грудь на плече. Ирида боялась дышать, боялась пошевелиться. Что с ним? Обычно он уходил почти сразу.

— Ты могла стать женой варвара, но теперь ты моя… Женщина будущего Правителя… Мать будущего Правителя…

— Не надо! — Она попыталась скинуть с себя его руки, толкнулась прочь, но освободиться не смогла: он, как обручем, сдавил, зашептал на ухо:

— Не дёргайся. Я отпущу тебя тогда, когда сам захочу, понятно?

Ирида будто не слышала его, повторила попытку. Кэйдар держал её крепко и одной рукой, второй — запрокинул голову, нашёл губы, поцеловал неожиданно для неё самой и поэтому, наверное, почти нежно.

Она сидела, подтянув к груди левую ногу, нога Кэйдара также была притянута.

— Видишь, у нас один цвет кожи, не по аристократической моде. Ты, потому что рождена под солнцем, а я — аристократ лишь на половину.

Ирида вздрогнула, когда его ладонь легла ей на колено, двинулась вверх, лаская кожу, нежно, но сильно, когда понимаешь: чуть дёрнись, — и ласка превратится в боль.

— Не надо. Прошу вас…

Он легко опрокинул её на спину, вдавливая в мягкое одеяло, зашептал:

— Если ты не будешь отбиваться, я покажу, что это может быть очень приятно.

Часть 5

Последний осенний месяц подошёл к концу. С Аскальского моря подули сильные ветры. С началом ветров можно ждать зиму. С такой погодой выход в море прекратился почти полностью, приостановилась и торговля с соседями.

Эти два зимних месяца надо просто пережить, зная, что после стихнет ветер, и начнутся проливные дожди. Дожди тоже идут почти месяц, с редкими передышками, но почти без остановки.

В это время на улицу без дела лучше не выходить. Стоит простудиться, и проболеешь до лета, а можно и вовсе не подняться. Скучное, тяжёлое время. Но именно в этот месяц справляется самый весёлый праздник, неделя Ночных Бдений.

Айна любила дни Бдений с самого раннего детства. Это жрецам в храме приходится туго, это им не спать всю последнюю неделю ноября и сторожить священный огонь. А другие люди Столицы должны не давать им спать. А что может разогнать сон, как не громкая музыка, пляски переодетых до неузнаваемости господ и простолюдинов, хороводы, шествия и песни?

В эти дни позволялось делать всё, ведь миром правила жена Солнцеликого, богиня ночи и смерти. Если недостаточно развеселишь её, она в следующем году пошлёт за твоей душой своих демонов. Лучше веселиться и петь, а то кто его знает?

Спать было некогда, может, только днём, часа три-четыре, а ночью во Дворце собирались толпы гостей.

Айна на каждый день готовила себе новый костюм, а сегодня решила примерить наряд крестьянки. Свободное платье из грубой льняной ткани серой нити, перевязанное по талии расшитым пояском. Боковые швы на такой одежде не сшивались, богатые женщины надевали под низ паттий женского покроя, длиною ниже колена. Простые крестьянки и рабыни ходили так.

Даже пряжки к своему костюму Айна выбрала попроще, из бронзы, а ещё она оставила непокрытой голову и распустила волосы. Так появляться на люди могли лишь незамужние девушки, но кто мог упрекнуть дочь Правителя?

Она чувствовала на себе взгляды мужчин, она купалась в них, она могла выбирать любого. Даже Дариана поняла: сегодня ей с подругой не равняться. Адамас ходил следом, как пришитый. В одежде простого воина, в панцире и с мечом, он тоже казался очень красивым.

А Лидас? Этот сухарь появлялся все дни в своей обычной одежде, без всякого костюма. Айна видела, он смотрит на неё со своего места, и ей хотелось дразнить, заставлять ревновать и мучиться. Поэтому она вышла в танец с колокольчиками — Адамас встал к ней в пару, поэтому она позволила ему обнимать себя чуть крепче, чем это нужно партнёру по танцу, поэтому она смеялась в ответ на шутки гостя и принимала его ухаживания легко, без страха выставить себя в дурном свете.