Рифейские горы

— Ты не за меня радеешь, ты ищешь повод для мести. Мстишь ему за то, что он лучше тебя владеет мечом. За то, что он посягнул на твою жизнь однажды и жив после этого остался. — Айна впервые высказала Кэйдару то, о чём думала раньше, знала, что этим вызовет ярость в ответ, но и удержаться не смогла.

— Что за чушь?! — И куда подевались все его выдержка и сдержанность, которые он старательно воспитывал в себе с недавних пор? — Как ты можешь вообще говорить такую чепуху? Мстить — рабу?! Такое даже спьяну не придумать!

— А разве не так? — Айна смотрела на брата, вызывающе вскинув голову, выдвинув подбородок. — Я сама видела! Видела, как ты взбесился тогда…

— Да если б я только захотел!.. Я уступил оба раза, пожалел…

— О! Мой брат говорит о жалости! — Айна рассмеялась громко, аж на носках качнулась. — Разве ты способен на жалость? Неужели знаешь, что это такое?

— Слушай, я не понимаю, чего ты хочешь? — прямо спросил Кэйдар после долгого изучающего взгляда. — Тебе что, просто нравится лишний раз выводить меня из себя?

— Отпусти его! — выдохнула Айна, даже не смутившись под его взглядом. Она в эту минуту обо всём забыла — о страхе разоблачения, о собственной вине, о совести, о чести потомственной аристократки, — об одном лишь думать могла, о спасении дорогого для себя мужчины.

— Ну-ка, ну-ка! — Кэйдар руку вскинул, будто хотел всех к молчанию призвать, будто не было их здесь в комнате всего двое. — Мне кажется, я кое-что начинаю понимать. — Он хорошо знал женщин — или, по крайней мере, сам был в этом уверен, — и сейчас — только сейчас! — многие странности в поведении сестры стали доходить до него, стала ясна общая их причина.

— Ты спала с ним?!! Ты!!!!!..

У него самого аж дух захватило от смелости этой догадки.

Отец Небесный, свято имя Твоё, светел лик Твой!

Что же в этом мире происходит, если дочь самого Воплощённого посмела путаться с рабом? Но ещё больше Кэйдара поразил тот факт, что она-то, она и не пытается отпереться, не возмущается, не доказывает обратного. А чего тут, собственно, доказывать, когда и так всё ясно, всё понятно?

Эти долгие влекущие взгляды с томной поволокой, бросаемые за ужином всегда в одну сторону. Эти дорогие наряды из тончайшей полупрозрачной ткани. Эти унизанные золотом и бесценными камнями руки. Эти глупые ссоры с Лидасом по поводу и без повода. Всё к одному!

А я-то, наивный, думал, что Адамас стал её жертвой, что это ему предназначены все давно известные уловки флиртующей женщины.

— И ты, — ты! — как шлюха, сама легла под него!!! Отец Милосердный!! — Кэйдар громко выдохнул со стоном. Как он был оскорблён, унижен! Его сестра! Дочь Правителя — опустилась до связи с невольником.

Нет! В ЭТО нельзя поверить! ЭТОГО не может быть!

— Скажи честно, он принудил тебя?! Он заставлял тебя силой! Ты не могла сама… Ведь не могла же!.. — Он и кричал, и уговаривал одновременно.

А Айна не отводила глаз, смотрела смело, без всякого стыда, смотрела спокойно на беснующегося брата. Ему будто комната враз стала тесна! Он задыхался, хватал ртом воздух, вскидывал руку то ко лбу, то к губам. Он то смеялся, то чуть не плакал.

Он никогда ещё, ни разу в жизни не был так унижен и возмущён одновременно.

— Ты сама хотела ЭТОГО?! — Айна только моргнула в ответ, и Кэйдар чуть не взвыл от бешенства. — Чего вам, женщинам, не хватает? Чего вам нужно вечно? Вот тебе, чего тебе не хватало? Ты плохо жила? Ты — замужняя женщина?!!

— Я люблю его…

— … - Кэйдар расхохотался, но не от радости, отнюдь!

— Поверь, мне есть, с чем сравнивать, — Айна наконец-то пошла в атаку, бросилась на защиту своего выстраданного, рождённого в муках чувства. — Меня выдали замуж за человека, которого я в первый раз увидела на свадьбе. О какой любви тут может идти речь?

— Да, конечно, другое дело — раб! — Кэйдар коротко хохотнул. — Безмозглое животное. Безгласное…

— Врёшь! Ты не знаешь… — выкрикнула Айна, но Кэйдар сам перебил её:

— И не надо, прошу, сваливать всё на свою несчастную судьбу. Все женщины так выходят замуж…

— Да, а наследуют всё дети наложниц, дети любовников…

— Ты не о себе ли говоришь, а? — В его голосе, во взгляде, в улыбке была издёвка. Знал бы он сам, как близок к истине в эту минуту.

— Замолчи! Хватит! — Айна зажмурилась, закрыла лицо ладонями, но Кэйдар схватил её за руки, отдёргивая вниз, закричал, яростно сверкая глазами:

— Не смей разыгрывать из себя невинную жертву! Не смей, слышишь! Ты сама виновата. Ну и этот варвар, конечно же. Но с ним у меня один разговор, не думай. А вот, тебя, сестрёнка… Тебя надо наказывать по закону.

— Я сама расскажу всё Лидасу. — Айна решительно поджала губы. Ей удалось справиться с минутной слабостью, и сейчас она готова была идти до конца, сделать то, о чём недавно даже подумать боялась. — Думаешь, мне не хватит на это сил? Пусть знает! Да, я люблю другого человека. — Как же легко, оказывается, произносить эти слова, когда сам признаёшь наполняющий их смысл. Их даже приятно произносить. Какая же в них невиданная сила! Сила, способная рушить любые преграды. — Этого будет достаточно для развода. Я и на суде так скажу!