Рифматист

Неф собора был заставлен рядами скамей, разделенных проходом по центру. Вдоль стен под куполом располагались статуи двенадцати апостолов, приглядывающих за паствой. Время от времени статуи приходили в движение. Заводные механизмы сообщали им лишь отдаленное подобие жизни. Впрочем, жизнь многих людей теперь была ничем не лучше жизни этих механических фигур.

– Мастер есмь хлеб и вода жизни, – вещал отец Стюарт. – Мастер дает нам пищу для души, дарует ее воскресение…

Все это Джоэл слышал уже много раз. Он давно заметил, что священники склонны повторяться, и весьма часто. Джоэл обнаружил, что совершенно не следит за проповедью. Впрочем, проявлять должное внимание ему и раньше удавалось с трудом. Странно и даже тревожно было Джоэлу от мысли, что столь важные события последних дней, произошедшие в Армедиусе, так тесно переплелись с его жизнью. Он задавался вопросом: волей судьбы или все-таки волей Мастера, о которой неустанно твердил преподобный Стюарт, он стал тем, кем был сейчас?

Джоэл вновь поднял глаза на окна. Что случится с церковью, если люди отвернутся от рифматистов? Взгляд остановился на нескольких витражах, где был запечатлен король Грегори – монарх в изгнании. Его всегда изображали в окружении рифматических фигур и схем. Каменную кладку собора сплошь изрезывали узоры из пересекающихся окружностей и линий. Неф и трансепт образовывали крест. Боковые нефы смыкались за алтарем в полукруглую галерею таким образом, что деамбулаторий представлял собой девятиточечную рифматическую окружность.

Тогда как апостолы располагались под куполом вдоль стен, Мастер взирал на прихожан с креста над алтарем. В ногах у него застыла скульптура святого да Винчи. Припавший к каменному полу, он был окружен петроглифами окружностей, шестерней и рифматических треугольников. Да Винчи причислили к лику святых монархической церкви даже несмотря на то, что в прошлом он исповедовал христианство. Впрочем, вероятно, именно отречение от веры и послужило поводом для его канонизации.

Даже самые далекие от религии люди знали о прочной связи между монархической церковью и рифматистами. Обрести способности без обряда инициации было попросту невозможно. Правда, оставаться верными церкви и исповедовать веру в дальнейшем рифматистов никто не обязывал. От них требовалось только согласие на инициацию. Обряд считался первым шагом на пути к спасению души.

Мусульмане считали рифматику святотатством. Христиане нехотя, но признавали необходимость обряда инициации, однако гегемония монархической церкви им была отнюдь не по нутру. Чосонцы же не придавали никакого значения религиозной составляющей и после церемонии посвящения продолжали исповедовать буддизм.

Но если бы не было монархической церкви, не существовало бы и рифматистов. И с этим никто даже не спорил. Этот простой факт превратил монархическую церковь, некогда стоявшую на грани исчезновения, в самую могущественную религиозную организацию в мире. Но будет ли церковь защищать рифматистов, если общество вдруг попытается отвернуться от них?

Мать Джоэла сидела рядом и с благоговением внимала речам проповедника. Вчерашний день они провели в хлопотах, перебираясь в мастерскую. Сам переезд много времени не отнял, поскольку скарба у них почти и не было. Каждый раз, переступая порог мастерской, Джоэл чувствовал на плечах вес тех восьми лет, что теперь отделяли его от Джоэла прежнего. Да и смотреть на мастерскую с высоты роста почти взрослого человека было весьма непривычно.

Вдруг что-то ткнулось Джоэлу в шею. Вздрогнув, он обернулся и с удивлением обнаружил Мелоди на скамье позади – еще совсем недавно она сидела по другую сторону центрального прохода.

– Он почти закончил, – прошипела Мелоди. – Ты спросишь? Или мне это взять на себя?

Джоэл нерешительно пожал плечами.

Не прошло и нескольких секунд, как Мелоди, скользнув по скамье, оказалась подле него.

– Да что с тобой такое?.. – горячо зашептала она. – Я думала, ты хочешь этого больше всего на свете!

– Так и есть… – шепнул в ответ Джоэл.

– Что-то я не слышу энтузиазма! С тех пор, как я озвучила свой гениальный план, ты делаешь все, чтобы потянуть время. Ведешь себя так, будто не хочешь вовсе никакого обряда инициации!

– Я хочу, просто… – Джоэл замолк, не зная, как облечь свои чувства в слова. – Мелоди, это прозвучит глупо, но я боюсь. Я давно смирился с мыслью, что упустил возможность стать рифматистом, понимаешь? А что, если викарий согласится провести обряд еще раз, а я окажусь обыкновенным человеком? Это выбьет почву у меня из-под ног!

До сего дня Джоэл занимался рифматикой, изучал разнообразные схемы и защиты. Он чувствовал себя уверенно и спокойно – шел по стопам отца. Джоэл не был неудачником, никто его не отвергал, он просто жил мыслью, что упустил свою возможность из-за трагически сложившихся обстоятельств. Ну а теперь…

«Что, если этим поступком я разрушу надежды отца, так мечтавшего о сыне-рифматисте? – размышлял Джоэл. – Разве можно меня винить в том, что обстоятельства помешали мне пройти обряд?»

– Ты прав, это глупо, – сказала Мелоди.