Рифматист

В рифматике над всем доминирует круг. Слова не имеют никакого значения – важны только цифры. Чем совершеннее окружность, тем могущественнее и сам начертатель. С открытием рифматики круг обрел статус божественного по своей сути символа, не поддающегося разумению простого смертного.

Ирония судьбы заключается в том, что открытию божественной науки поспособствовал рукотворный предмет – плод человеческой изобретательности. Если бы у его величества не оказалось за пазухой новомодных карманных часов мастера Фройдленда, вполне вероятно, он стал бы жертвой диких меллингов, а рифматику так никогда бы и не открыли».

На этом глава заканчивалась. Джоэл сидел в полном одиночестве, откинувшись на стену. Тонкие солнечные лучи проникали через квадратные окна над его головой и медленно плыли по полу пыльной мастерской.

На эту главу Джоэл наткнулся, листая один из древних томиков, найденных в библиотеке отца. Судя по всему, это было одно из первых изданий, представляющее коллекционную ценность и стоившее немалых денег. Содержание же книги основывалось на воспоминаниях некоего господина Адама Мэйкингса – личного астронома и ученого короля Грегори Третьего, который считался основателем рифматики. Мэйкингсу приписывали открытие и изложение принципов начертания двухточечных, четырехточечных и шеститочечных рифматических заградительных окружностей.

«И почему мать не распродала отцовские книги, чтобы расплатиться с долгами? – задумался Джоэл. – Вероятно, об их ценности она даже не догадывалась…»

В книге выдвигались различные теории Мэйкингса о существовании прочих рифматических фигур, однако ни одна из предложенных идей не подводила к каким-либо определенным выводам. Тем не менее в заключительной части книги Джоэл нашел для себя кое-что весьма любопытное.

«Если бы у его величества не оказалось за пазухой новомодных карманных часов мастера Фройдленда, вполне вероятно, он стал бы жертвой диких меллингов, а рифматику так никогда бы и не открыли…»

Джоэл нахмурился, перевернул страницу и принялся за следующую главу, однако больше никаких упоминаний о карманных часах так и не нашел.

Как король Грегори открыл рифматику, история умалчивала. Официальная версия церкви гласила, что монарху случилось видение. На иконах король зачастую изображался молящимся на коленях в круглом пятне света, напоминавшем шеститочечную заградительную окружность. На форзаце книги имелась репродукция подобной иконы, однако здесь пятно света застыло сияющим диском в воздухе пред ликом монарха.

Какое отношение имели ко всему этому карманные часы, оставалось только догадываться.

– Джоэл? – эхом отдаваясь от стен, разнесся по подвальным коридорам девичий голос.

Несколько мгновений спустя в дверной проем мастерской заглянула Мелоди. Она была одета, как и подобает студентке-рифматистке, в блузку и юбку. Плечо оттягивала сумка для учебников.

– Ты все еще здесь торчишь? – требовательно спросила она.

– Тут работы непочатый край…

– Да тут же ничегошеньки не видно – такой мрак! – перебила Мелоди, приближаясь к Джоэлу. – А еще это место навевает грусть.

– Не знаю… – отозвался Джоэл, окидывая мастерскую взглядом. – Я бы сказал, оно меня успокаивает.

– Как бы там ни было, тебе нужен перерыв. Идем!..

– Но…

– Никаких «но»! – Мелоди схватила его за руку, увлекая за собой.

Джоэл послушно поднялся на ноги.

Завтра, в четверг четвертого июля, состоится очередная церемония посвящения в рифматисты. Интересно, позволят ему поучаствовать? Вестей от викария по-прежнему не было.

Молчал и щелкопер. Почти все газетчики сошлись во мнении, что наступившее затишье – результат трудов инспектора Хардинга, который ввел на территории Армедиуса комендантский час. Признали это и самые упрямые из родителей. Один за другим студенты-рифматисты возвращались под протекцию академии.

Джоэл всеобщего облегчения не разделял. Казалось, будто все они под ножом гильотины.

– Давай, идем! – воскликнула Мелоди, буксируя Джоэла из подвального мрака навстречу полуденному свету. – Будешь вести подобный образ жизни, точно скукожишься, как какой-нибудь профессор! Помяни мое слово!

Джоэл потянулся и растер затекшую шею. Очутиться на улице было и в самом деле приятно.

– Прогуляемся до канцелярии, – скомандовала Мелоди. – Проверим, вдруг есть новости от викария.

Джоэл равнодушно пожал плечами, и они двинулись в путь. Деньки становились все жарче. С океана уже вовсю дули муссоны, и Новую Британнию накрыло волной повышенной влажности.

«Как же хорошо выбраться на жару, проведя утро в подвальной мастерской!» – подумал Джоэл.

Когда они шли мимо корпуса гуманитарных наук, взгляд Джоэла задержался на бригаде рабочих, оттиравших от стены гневное послание: «Убирайтесь обратно на Небраск!». Надпись появилась пару дней назад под покровом ночи. Инспектор Хардинг чуть не лопнул от ярости, когда узнал, что кто-то сумел обвести вокруг пальца его патрульных.