Рифматист

– Деньги, дорогая, – ответил Фитч. – Все равно что твоя стипендия, только гораздо больше. С пенсией сразу от четырех академий отец Джоэла мог стать очень состоятельным человеком. Должен признать, Джоэл, я ошеломлен! У твоего отца столь глубокие познания в рифматике! Его записи… это рассуждения серьезного ученого! Думаю, остальные профессора, почитав их, весьма бы удивились. Как же мы недооценивали твоего отца! Надо отдать ему должное!

– И тем не менее кое-кого ему все же удалось убедить, – сказал Джоэл, показывая на контракт о покровительстве.

– Ах да! Ведь и в самом деле удалось! Подобный контракт просто так не заключишь. Вероятно, чтобы представить убедительные доказательства, Тренту пришлось основательно поработать. И он, как я вижу, поработал на славу. Проводил исследования в академиях по всему миру! Ездил в Европу и даже Азию для консультаций с местными учеными и профессорами!

«Благодаря чему и влез в долги по самые уши…» – подумал Джоэл, присаживаясь на табурет рядом с верстаком, который Фитч превратил в письменный стол.

– Но он ведь открыл эту пятую линию, – сказала Мелоди. – Почему же тогда не разбогател?

– Трент не сумел ее оживить, – ответил Фитч, копаясь в стопке бумаг. – Впрочем, мы тоже не смогли. Я скопировал эту замкнутую линию один в один, но результата никакого. Похититель знает нечто, о чем мы даже не догадываемся.

– Выходит, моя находка не имеет никакого значения, – произнес Джоэл. – Отец понимал не больше нашего. Да, он открыл новую рифматическую линию и даже научился ее чертить… Но оживить ее так и не смог!

– Видишь ли… – произнес Фитч, продолжая ворошить бумаги. – Тут есть один важный нюанс. У твоего отца имелась теория, почему символ не работает. Существует даже группа ученых, которые полагают, что рифматические линии функционируют лишь тогда, когда их чертят осознанно. Приверженцы этой идеи вполне справедливо отмечают: если мы пишем мелом буквы или рисуем, то ничего – без особого намерения рифматиста – не оживает. Например, ни одна из прямых линий, коих, например, в алфавите предостаточно, не может вдруг превратить букву в линию запрета. Из этого они делают вывод, что замысел играет в начертании важную роль. Правда, как бы рифматист ни старался, качественные характеристики линий всегда останутся неизменными. Например, начертить более мощную линию запрета при помощи силы мысли невозможно. И в то же время, если рифматист не намеревается чертить линию запрета, то линия останется просто линией.

– То есть вы не смогли заставить этот странный символ работать… – произнес Джоэл.

– …потому, что не знаю его предназначения, – подхватил Фитч. – Твой отец пытался понять его природу. Верил, что, как только осознает значение этого символа, сможет наделить его силой.

Фитч наконец нашел что-то и выдернул из стопки очередной лист бумаги.

– Боюсь, его не раз поднимали на смех. Гм… смутно припоминаю несколько таких случаев. В конце концов твоему отцу даже удалось убедить кое-кого из рифматистов попробовать начертить эти линии… Я тогда во всем этом не участвовал. Не придал большого значения его экспериментам. Именно поэтому я, вероятно, и не припомнил сразу увлечения Трента новыми рифматическими линиями. Прежде чем подопытный рифматист брался за мел, Трент проводил подробный инструктаж. Говорил, что тому представлять, когда чертит. И таких «намерений рифматиста» для своего эксперимента он заготовил немало. Трент основательно подготовился, но ему так и не удалось оживить эти линии. И вот здесь, на этом листке с заметками, он признается самому себе, что потерпел самое крупное поражение в жизни.

Мелоди громко вздохнула. Все это время она, лежа на полу, разглядывала потолок и молча слушала.

«Валяется в белой юбке! – подумал Джоэл. – Должно быть, каждый день приходится застирывать. Постоянно то сидит прямо на земле, то лежит – а то и вовсе по деревьям лазает!»

– Притомилась, дорогая? – спросил Фитч.

– Разве что слегка. Продолжайте… – Мелоди снова вздохнула.

Фитч поднял бровь и посмотрел на Джоэла, который только пожал плечами. Иногда девочке, похоже, было просто жизненно необходимо напоминать окружающим о своем присутствии.

– Как бы там ни было, – произнес Фитч. – Твой отец сделал поразительное открытие!

– Несмотря на то что так и не узнал, для чего этот странный символ?

– Да, – ответил профессор. – Твой отец провел на редкость скрупулезное исследование. Он умудрился собрать и аннотировать множество текстов, где так или иначе упоминались эти неизвестные науке линии или же выдвигались теории насчет их существования. Причем некоторые из этих текстов – весьма и весьма редкие. Трент будто предвидел будущее и знал, что нам все это понадобится для расследования. Его изыскания и записи сэкономят нам месяцы бессонных ночей!

Джоэл понимающе кивнул.