Рифмовщик

«Наверное, там будет тяжелее, чем в этом длинном поезде».

* * *

А здесь поплавок чуть дернулся в сторону и сначала медленно, а затем понемногу ускоряясь, поплыл вбок и в глубину. Слева на фоне воды появились слова:

«Не торопитесь. Так клюет лещ. Подсечку необходимо совершить, когда поплавок уйдет под воду на один-два сантиметра. Ждите сигнала».

Через несколько секунд рыба была извлечена из глубины. Он внимательно рассмотрел крупного леща в лотке. Рыба некоторое время похватала ртом воздух. Пару раз сильно дернулась и, ударив хвостом о дно лотка, потихоньку затихла.

«Красивая рыба», — подумал он, разглядывая серебристую чешую. Перегнувшись через борт, ополоснул руки в теплой воде озера и несколько минут наблюдал подводный мир.

Водоросли напоминали какой-то диковинный лес. Рыбья мелочь, сверкнув на солнце чешуей, сновала среди подводной зеленой роскоши. Он не очень-то понимал заядлых рыбаков, по описаниям часами ожидавших поклевок хороших рыб. Но отдых у берега тихого лесного озера ему нравился. Такой тихий уголок природы располагал к творчеству, и он сочинил несколько строк:

Рыба в глубине живет.

Жизнь ее нам неизвестна.

Вот жила б наоборот —

Здесь, где воздух повсеместно.

Кислорода хватит всем:

Птицам, рыбам, человекам.

Рыбий голос просто нем,

Он молчит уже от века.

Не понять нам глубины —

Мысли под водой немеют.

Там есть царство тишины,

Здесь пир звуков мы имеем.

Рыба, ты поговори,

Расскажи, о чём мечтаешь,

Что там под водой вдали,

Почему ты не летаешь?

Нет ответа. А зачем

Отвечать нам, человекам?

Что мы видим? Только тень,

Что была здесь прошлым летом.

Здесь когда-нибудь давно

Было что-то иль не было?

Нам, конечно, всё равно —

Рыбка уж давно уплыла.

Он закрыл глаза и почувствовал, как его извлекают из кокона. Сразу несколько рук аккуратно отсоединяли датчики и вынимали его тело из обволакивающего кресла. Он услышал голос администратора.

— Осмелюсь спросить вас: вы не дождались сигнала на подсечку? Это неправильно.

— Да, — грустно ответил он, — но я его поймал.

— Конечно, поймали. Но, видите ли, программе пришлось работать в экстремуме.

— Да-да. Прошу прощения. Я что-то расслабился. Там у вас так спокойно и красиво. А всё-таки я далее сделал всё правильно по тексту, — и он наизусть прочитал: — «Вытащите объект на поверхность и, не давая ему уйти на глубину, подтягивайте его по воде…»

— Да, дальше вы действовали правильно, — решительно перебил его администратор. — Вы оплатили очень дорогую услугу и чуть было себе же не испортили всё удовольствие. — Администратор в разговоре всё более волновался. Его нарочито вежливый стиль сменился на несколько обиженный и иногда даже сердитый. — Установка могла зависнуть — и что тогда? Вы понимаете, что тогда?

— Я еще раз приношу свои извинения, — ответил он. — Готов понести заслуженную кару в виде дополнительной оплаты. Сколько с меня приходится?

Администратор, услышав такой вопрос, сразу же замолчал. Лицо его основательно посерьезнело, и он как-то неуверенно ответил:

— Ну, я думаю… Учитывая, что вы у нас постоянный клиент… — по физиономии администратора виделось, что он лихорадочно соображает, сколько же можно получить дополнительных благ. — Я предлагаю… то есть это вам обойдется в сто благ, — администратор затаился, ожидая ответа.

— Я согласен, — ответил он и заплатил означенную сумму.

* * *

А там наступил ответственный момент: он первый раз отправился по-настоящему служить.

Дежурный офицер зачитал им приказ:

— «Приказываю выступить на охрану…» — и кратко изложил суть: где, когда и как охранять.

Ему в первый свой наряд сильно повезло.

Во-первых, старшим наряда у него оказался «дед», то есть старослужащий третьего года службы. Это был крупный, можно сказать, почти мужик с добродушным лицом, и к тому же его тезка. Так что служба обещала быть для него, молодого бойца, полезной и не натужной.

Во-вторых, наряд, по его мнению, был несложным — секрет. Это означало, что они — молодой и старый (так иногда несколько официально называли в быту салагу и деда) — должны были затаиться, замаскироваться там, где указано приказом, и караулить. «Караулить кого-нибудь, чтобы не нарушил чего-нибудь», — эту мысль молодой еще не очень четко себе представлял, а поэтому это его пока что мало беспокоило.

А в-третьих, ему повезло с погодой. В начале осени в этих местах еще тепло, только по ночам иногда становится зябко, но на то были бушлаты. Небо с вечера хоть и затянуло плотными облаками, но по местным приметам дождя не ожидалось. А самое главное — из-за ночной прохлады комары, бич всех ночных летних нарядов, исчезли.

На заставу их, новую партию молодых, после трехмесячной учебки доставили только прошлой ночью, так что он практически только сейчас в первом своем наряде и познакомился со своим старшим. Их «газиком» отвезли за несколько километров и оставили на грунтовой дороге. Машина, мигнув задними фонарями, скрылась в темноте, и двое погранцов остались одни.

Молодой попытался привыкнуть к нагрянувшей темноте, широко открыл глаза, но кромешная тьма вокруг оказалась такая, что хоть глаз коли.