Рифтеры (Сборник)

Она пошла так быстро, как могла, изо всех сил ста­раясь не шуметь. К счастью, подлеска почти не было; и в лучшие времена солнце с трудом проникало сквозь густой лиственный полог, а сейчас... сейчас недостаток света явно не был главным сдерживающим фактором. Така пробиралась на ощупь сквозь лабиринт из вер­тикальных стволов, устилающих землю сухих листьев и почвы, гнилой от Бетагемота. Низко растущие ветви цеплялись за лицо. Корявые старые деревья появлялись из темноты буквально в метре от Уэллетт, а молодая тонкая поросль хлестала вообще без какого-либо пре­дупреждения.

Така споткнулась о корень, остановилась, закусила губу, чтобы не закричать от боли. Падая, она вытянула руку и уперлась в упавшую ветку. Та треснула, и эхо пи­столетным выстрелом разнеслось по лесу. Уэллетт лежала, скрючившись, на земле, баюкая ободранную ладонь и прислушиваясь, не идут ли какие-то звуки с холма.

Ничего.

Она снова двинулась в путь. Склон стал более крутым и более коварным. Деревья, попадавшиеся на встречу, по­ходили на скелеты, сухие и ломкие, и были только рады выдать ее каждым сломавшимся сучком. Одно из них поймало ее под колено: Така рухнула на землю и остано­виться уже не смогла – покатилась по склону, ударяясь о камни и поваленные стволы деревьев.

Земля, казалось, исчезла. Неожиданно она почти об­рела способность видеть. Широкая тускло-серая полоса устремилась к ней; она сразу поняла, что это, – еще до того, как та ударила ее, содрав кожу с предплечья.

Это была дорога. Дорога, словно подол огибавшая эту сторону холма. Уэллетт припарковала Мири где-то поблизости.

Така встала на ноги и огляделась. Заранее спланиро­вать спуск с холма она не могла, а потому, где конкретно шлепнулась на дорогу, не знала. Подумав, она повернула направо и побежала.

Слава Богу, на дороге никого не было, а тусклого гра­вийного альбедо[106]хватало, чтобы не сбиться с пути. Доро­га плавно разматывалась вокруг склона холма, дробленый камень хрустел под ногами, и вдруг что-то блеснуло во тьме впереди, что-то с прямыми линиями и блестящее в звездном свете...

«О, слава Богу. Да. Да!»

Она распахнула водительскую дверь и, тяжело дыша, ввалилась внутрь.

И тут засомневалась.

«И что ты хочешь сделать? Сбежать от всего, что пы­талась делать за последние две недели? Просто уехать и дать „ведьме" победить, хотя, может, и есть способ оста­новить ее? Рано или поздно кто-то найдет золотую жилу, а ты сказала принести образцы сюда. Что произойдет, если они объявятся, а ты уже смоешься, поджав хвост?

Хочешь позвать на помощь? Думаешь, она придет прежде, чем Кен и Лори разделаются с тобой или про­сто запрыгнут в свою субмарину и уплывут куда-нибудь в Марианскую впадину? Думаешь, помощь вообще при­дет? В наше-то время? А что, если предупредишь врага, Така? Как насчет тех, кто пытается остановить то, чему ты стараешься помочь? Ты хочешь всем рискнуть только потому, что парочка эмоционально неустойчивых типов со странными глазами могут тебя тронуть, если ты их разозлишь?»

Така покачала головой. Безумие какое-то. У нее была всего пара секунд, прежде чем Кен и Лори ее обнаружат. И от ее решения прямо сейчас зависит судьба Новой Англии, а может, и всей Северной Америки. Спешить нельзя, но времени-то нет...

«Мне нужно время, надо уехать ненадолго. Мне нужно все обдумать». Она ткнула в клавишу зажигания.

Мири не завелась.

Еще раз. Ничего. И только в голове воспоминания о том, как Кен сидел здесь, в этой кабине, сверкал глаза­ми в окружении всех этих схем, о которых, похоже, знал так много.

Она закрыла глаза. А когда открыла их снова, он смот­рел прямо на нее.

Кен открыл дверь.

– Что-то не так? – спросил он.

Така вздохнула. В тишине сочилась кровь из садня­щих царапин.

Лори открыла пассажирскую дверь и влезла в кабину.

– Давай поедем обратно, – произнесла она чуть ли не нежно.

– Я... почему...

– Давай, – сказал Кен, указав на приборную панель.

Така нажала большим пальцем на клавишу зажигания.

Мири, заурчав, мгновенно ожила.

Она вышла из кабины, дав Лабину залезть внутрь. Небо над головой сплошь усеивали звезды.

«О Дэвид, – подумала она. – Как жаль, что тебя нет рядом».

СПЯЩИЙ

На следующее утро в десять часов тридцать минут все изменилось.

Мотоцикл показался в конце улицы и сразу принял­ся спорить со своим наездником о том, как лучше обо­гнуть выбоину размером с Арканзас. Это был «Кавасаки» последней модели, сошедший с конвейера перед при­шествием «огненной ведьмы», со стабилизаторами воз­душной подушки, отчего машина практически не могла перевернуться; иначе она уже давно полетела бы вверх тормашками и врезалась в рекламный щит, работающий на солнечных батареях, на котором даже спустя столько лет мертвые знаменитости, мерцая, продавали усилите­ли иммунитета от «Джонсон и Джонсон». Вместо этого «Кавасаки» всего лишь наклонился под каким-то немыс­лимо острым углом, затем выпрямился, приняв прежнее положение, и, повернув, остановился между Мири и куч­кой одичавших ребятишек, ожидающих какой-нибудь ха­лявы.

В густом мраке «Пропасти», позади вновь прибывшего сверкнули белые глаза Кена.