Ригодон

И вот после того, как я изложил ему все это по-французски, а потом по-английски, он ко мне повернулся… и тоже ответил мне на двух языках… он решил, что я специально выбрал такой стиль… и все те, что орали вокруг, тоже вдруг примолкли, когда услышали английскую и французскую речь… стали прислушиваться…

– А чем вы занимались в Германии?

– Я был пленным, врачом в лагере…

– И эти дети – все шведы?

– Конечно!.. их документы у нас хранились вместе с нашими… с документами моей жены… и моими… но все сгорело на вокзале в Гамбурге!.. одежда, сумки, бумажники! у нас больше ничего не осталось!

Но кто он все же такой? этого он мне еще не сказал… чиновник, сопровождающий поезд?.. капитан?

Ну наконец-то! он мне отвечает… врач Красного Креста… и я тоже! «Самооборона» Безона… моя повязка это подтверждает!.. он сам может взглянуть!.. он смотрит… повязка вся черная засаленная, но настоящая, со штампами и всем остальным!.. но его интересует еще кое-что! где это я так хорошо выучил английский?.. в Лондоне, в госпитале на Майл Энд Роад… в Лиге Наций в Женеве, и еще в Америке, в Рокфеллеровском фонде[126]… э, да у нас много общего…

– Где же дети?

Да они все здесь, в этой толпе… копошатся где-то среди ног… их не видно, но уверен, что они появятся, стоит моей жене их позвать… они не умеют говорить, но ее они слушаются, почти беспрекословно… а как же Лили? я заглядываю под вагон… она в порядке, но уже с другой стороны рельсов… «Бебер!.. Бебер!..»… он убежал!.. и все те, кто сгрудился вокруг и ползает под поездом, тоже начинают его звать «Бебер!.. Бебер!..» нашли себе развлечение… а чертов котяра воспользовался ситуацией… вот уже восемь дней, как он не имел возможности побегать, мы ведь не выпускали его с самого канала… а для него прогулки – это самое большое удовольствие… можно даже сказать, что он был настоящим натуралистом, любителем всевозможных ароматов, знатоком трав и растений… впрочем, все же это был городской кот, его ведь даже купили в большом магазине, в специальном кошачьем отделе… но если уж он отправился на насыпь, поймать его будет не так просто… оставалось надеяться на Лили… больше не на кого… а этот офицер Красного Креста оказался не таким уж и строгим, я это сразу почувствовал… кажется, он нам даже сочувствует… возможно, еще и потому, что я говорил по-английски…

– А сколько у вас детей?

– Не могу вам точно сказать… некоторых мы потеряли в дороге… двух… или трех мы оставили в Ганновере… и еще, кажется, на канале… должно быть, их где-то около семнадцати…

Теперь мы могли поговорить спокойно… все оравшие люди теперь находились с другой стороны поезда, где вместе с Лили обследовали кусты… уверен, она одна поймала бы Бебера гораздо скорее… этот швед тоже так думал… наконец он спросил меня: ну так где же ваши… семнадцать детей?.. сейчас Лили их сюда приведет… должно быть, они тоже на той стороне…

– Они все шведы?..

Ему нужно мое подтверждение:

– Конечно!

– А сколько им лет?

– Пятерым – по восемь… вы сами увидите…

– И их родители умерли?

– Похоже, что да…

Вижу, этот скандинав вошел в наше положение… он прекрасно понимает, что все, что я ему тут рассказываю, возможно, просто подогнано под обстоятельства… и эти дети, скорее всего, никакие не шведы… однако в настоящий момент нам просто необходимо, чтобы этот поезд нас отсюда забрал, иначе наше положение станет совсем незавидным… и незавидным – это еще мягко сказано…

– Но учтите, этот поезд считается «особым»… он зарезервирован специально для шведских детей с матерями, которые возвращаются на родину… вы меня понимаете?

О, еще как понимаю! но лучше мне промолчать, и я молчу… тут как раз и Лили возвращается, цела и здорова… обратно она уже не полезла под вагоном… а прошла по насыпи… вместе с нашими дефективными детишками… они все возились там в кустах с Бебером… вот почему я их не видел…

– There! There they are![127]

Шведский офицер их пересчитывает… оказывается, их не семнадцать, а восемнадцать!.. по правде говоря, я их ни разу не считал… сейчас он их внесет… в свой список…

– А имен у них нет?.. это девочки?.. или мальчики?

– We have never known… мы этого так и не поняли…