Рихард Феникс. Море. Книга 3

Ветер пихнул мальчика в спину. Потянувшись руками вперёд, Феникс доверился своей силе. И перья на крыльях окрепли. Огонь затвердел. Круговое движение плечами, и крылья поймали воздушный поток. Взмах. Радость полёта. Вернулись восторг, ликованье. Рихард не оборачивался. Он поднимался ввысь. Рывок — и пальцы сомкнулись на крае плаща.

— Ри-ихард! — услышал он вдруг, мотнул головой, перевернулся кверху тормашками, суча ногами. Ещё дрожали пламенные росчерки от крыльев там, где теперь оказался его голова. Мальчик вскрикнул от радости: далеко внизу, в наползавшем багрянце заката, в сине-зелёном море, на лодке, в тёмной двери надстройки светлым пятном светилась Лукреция. Она махала ему и звала.

— Ты была там? — выкрикнул он, и сразу на смену остаткам тревоги и азарту полёта пришло облегчение, как камень с души. И крылья, будто поняв, что исполнили долг, с хлопком растворились.

Недолгий вопль. Всплеск!

И лодка опять в стороне, но вверху, сквозь толщу воды в череде пузырьков. Рихард заколотил руками-ногами, путая себя плащом. Ледяное течение всасывало его, сносило в сторону, будто сговорившись с ветром. Мир темнел.

Толчок.

Снизу подхватили. Рихард распластался на жёстких полукруглых пластинах, вцепился в колючее, длинное, почувствовал удар спиной о поверхность, вода забурлила и разошлась. Воздух вперемешку с солёными брызгами попал наконец-то в горло. Мальчик открыл глаза…

— Да что ж ты будешь делать… — выкашлял он, глядя на лодку внизу. Та приближалась. Ближе, ещё. Феникс с трудом разжал пальцы, отпуская игольчатый гребень, скользнул на мокрую палубу, отфыркиваясь, сплёвывая воду, перевернулся на спину. С таким трудом добытый плащ шлёпнулся рядом. Мальчик крепко зажмурился, вновь ощутил смрадное дыхание в лицо и искренне улыбнулся: — Ну хватит уже, дружок. Спасибо за помощь.

Не открывая глаз, выпустил плащ, запретив себе бояться, выставил руки и коснулся прохладной гладкой чешуи. Звук, родившийся глубоко за ней, отдавался в ладонях вибрацией и раскатывался басовитым мурлыканьем. Кто бы мог подумать, что морской змей может так?

— Я назову тебя Блиц, — довольно произнёс Рихард и сел.

Голова немного кружилась. Но руки продолжали благодарно поглаживать монстра. Когда тот вдыхал, чешуйки чуть приподнимались, и под ними, холодными, с щербатыми краями, оказывались ромбики горячей, чуть пупырчатой кожи, мягкой и немного склизкой. Стоило их коснуться, как змей взмуркивал ещё громче, отчего судно сильно шаталось. Мальчик прислушался и различил тихий скрежет за спиной, словно зверь придерживал лодку хвостом. Рихард знал, что не ошибается, и продолжал ласково бормотать:

— Хороший, Блиц, хороший.

Мальчик медленно открыл глаза, когда в голове перестало шуметь, и тут вспомнил о Лукреции, развернулся на коленях в сторону надстройки. Девушка сидела внутри, забившись в темноту между ящиков с провиантом, лишь белые одежды выдавали её, да сорванная маска плавала у ног. Блиц и в самом деле придерживал лодку, но чуточку криво — носом выше кормы. Феникс последний раз погладил зверя, приподнялся. Чародейка подалась вперёд. Они смотрели друг на друга недолго и как по команде с радостным «Ты!» кинулись обниматься, прижались, покатились по палубе, хохоча и путаясь в мокрой одежде.

— Я думал, ты за бортом! Я думала, ты утонул! — одновременно заговорили они, стискивая один другого в объятиях.

Тяжело дыша, раскрасневшись, вдруг замерли. Лукреция нависла над Рихардом, уперевшись руками по обе стороны от его головы. Медленно наклонилась, губы её были полуоткрыты, глаза сияли.

— Не пугай меня так больше, — снова вместе сказали спутники.

Девушка рывком встала, поискала глазами маску, потянулась за ней.

— Не прячься, — попросил Рихард, и Лукреция подчинилась.

Радость встречи сошла с лица Чародейки, когда она оглянулась на нос лодки. Будто до этого не соглашалась видеть морского змея, будто надеялась, что огромная туша в чёрно-синих и рыжеватых чешуйках вдруг исчезнет, растворится, как её и не было. Но Блиц был тут.

Он высунул голову из воды рядом с лодкой, медленно шевеля плавниками и хвостом придерживая корму. Змей с любопытством смотрел на людей, полуприкрыв жёлто-карие глаза, между которыми, будто морщинка, протянулся белый, похожий на молнию шрам.

Молчание было недолгим. Лукреция подняла свой отброшенный к надстройке плащ и демонстративно выжала. То ли щёки и уши её действительно пылали, то ли закатные лучи падали лишь на лицо, но когда девушка заговорила, не оборачиваясь, голос её звучал неуверенно и высоко:

— Вся наша пища промокла, в лодке полно воды, да и на одежде ни одного сухого клочка. Если мы не умрём тут от голода, то точно от простуды. Может ты уже используешь своего друга как тягловую лошадь?

— Думаю, да, — кивнул Рихард, поднимаясь. Он собрал оба весла, ничего не объяснив, занёс их в надстройку и привязал к ящикам. — Держись за меня! — велел Лукреции, прижал её к дверному проёму и мысленно велел Блицу наклонить лодку так, чтобы вытекла вся вода.

И ничего не произошло.