Рихард Феникс. Море. Книга 3

Окружающие часто-часто закивали с серьёзными минами. Бэн узнал обратившегося к нему, хоть при нём не было двух коротких мечей. Их парень отчётливо запомнил в ту ночь, когда на площади Волчицы сбили Ерши. Кто-то решил подобрать рассыпавшуюся мелочь, а этот, с мечами, остановил, да так красноречиво, будто площадь не напилась кровью и просила ещё.

— Вы так говорите нехорошо, будто наставник злыдень какой. А он ведь очень добрый, — обиделся за Добромира Бэн.

Мужики загоготали, но вскоре замолкли и разом покачали головами.

— Не перечь Доброму, — прошепелявил другой и выразительно приподнял повязку на лице, под которой вместо глаза оказалась перекручено сросшаяся кожа.

Парень поморщился и отвернулся. Мару присвистнул. Мужики ещё несколько секунд смотрели на ребят, а потом двинулись обратно к палатке, к городовому, куда всё не заканчивалась очередь. Бэн хотел поговорить с горцем о Добромире, но не стал. Наставник всегда ловко уходил от личных расспросов, а уж обсуждать его, полнить слухи почти беспочвенно, дело не правое, а вовсе гнилое.

Вскоре появился хмурый Чиён, это было заметно даже под низко надвинутым капюшоном. Сопровождали, а будто конвоировали парня Вааи и Мауна. Они беспечно улыбались, кивали окружающим и хлопали по подставленным ладоням, пока шли к началу очереди, к палатке. Там под одобрительный гул толпы кинули по горсти звонких монет, заявив тем самым своё участие. Тень-найдёныш повторил за ними, опустив голову, будто прячась от остальных за спинами наставников. Очередь роптала, что паренёк влез без спроса, но не сильно, ведь на его красивых и сильных покровителей смотрели с обожанием и заискиванием.

— Интересно, чем вызвано такое отношение? — спросил Бэн, когда к нему подошёл Чиён.

— Они ведь потомки Дракатри юга, устроителей этого города, — пожал плечами Тень, глядя из-под капюшона потухшими глазами; на изжелто-бледном лице его не было ни кровинки, ни эмоций. Парень выглядел гораздо хуже, чем в последнюю совместную ночёвку, когда чуть не избил Мару.

Бэн не стал расспрашивать дальше, потому что и так всё было понятно, только рассказал про Ерши, а горец перебивал его и бахвалился, что победит. Чиён послушал Мару, задержал на нём взгляд, не удостоив ответом обоих знакомых, развернулся, ушёл, бряцая арбалетом и колчаном за плечами. Наплывшая толпа поглотила Тень. Близилось время боёв.

Мару приподнялся на цыпочках, стараясь поверх голов углядеть ринг, но тот скрывали и курсирующие в ожидании начала люди, и деревянные трибуны. Разодетые горожанки в широкополых шляпах первыми занимали места. В толпе носились детишки с корзинками, полными мелких ракушек. Зрителей запустили раньше бойцов, а те толпились огромной сопящей массой вокруг палатки. Солнце упрямо ползло вверх.

Раздался барабанный бой с поля за трибунами, и Мару с Бэном поспешили туда.

— Интересно, твой новый друг придёт? — спросил толстяк, вновь оказавшийся в очереди но уже более плотной, чем раньше.

— Зраци? Кто его знает, — фыркнул Мару, набрасывая на голову широкий жёлтый шарф, чтобы никто не потянул за косы с золотыми украшениями на них и за большие серьги-кольца.

Очередь медленно продвигалась. И с каждым шагом от стоящих вокруг мужчин сильнее пахло чем-то резким с примесью крови.

— Запах боя, — пробормотал Бэн.

Он вспомнил свои детские драки и уроки с дедушкой. Тот, бывало, говаривал, что как только запах такой учуешь, так сразу или беги, или стой до смерти. Парень сожалел, что не может участвовать, даже немного злился, но понимал, что в нынешнем состоянии совсем не готов, да и как бить живых людей, когда за дни своего ученичества насмотрелся на хворых, которых нужно лечить. Ведь он теперь лекарь, а не калекарь! А вот Мару ничего не смущало. Он едва ли не подпрыгивал рядом, широко раскрытыми глазами будто поедая толпу. Крепкая лапища протянулась откуда-то сбоку и схватила Бэна за плечо.

— И куда это ты навострился? Тебе ведь сказали: нельзя, — прогудел Добромир, вытягивая ученика к трибунам. Бэн лишь успел заметить, как в толпе скрылся жёлтый шарф, а вслед оскалились ожидающие боя мужики. — Пойдём повыше сядем, чтобы всё видеть. За друга не волнуйся: не сглупит — уцелеет.

— А сглупит?

— Ну, может, тогда хоть мозги появятся.

Наставник и его ученик поднялись на самый верх правых трибун. Три ряда сидений были заняты почти полностью роскошно разодетыми дамами, скромными, попыхивающими трубками и самокрутками стариками и неугомонными детьми. Мужчин и парней среди зрителей оказалось мало, да и те выглядели словно провинившиеся малыши, которых поставили в угол, как дурной пример окружающим. Бэн ощутил себя неловко, но Добромир пригрозил, что если ученик будет забивать голову глупостями, тот тут же отправиться в ночлежку. Оставалось смириться и наблюдать. В углу противоположной стороны парень заметил Арчибальда Ястреба и Серого Сола, те о чём-то говорили с городовым, и он, хоть и был хозяином города, казалось, тоже заискивал перед Дракатри: склонял голову, смотрел снизу вверх, складывал ладони в молитвенном жесте, ходил чуть согнув колени.