Рихард Феникс. Остров. Книга 2

Нолан поймал взгляд Ксении, отражённый в начищенном боку кастрюли. Помолчал, подбирая слова. С каждой секундой тишины девушка хмурилась всё сильнее и задирала подбородок, будто готовилась принять страшную весть с достоинством.

— Редко, но бывает, — наконец произнёс мужчина. Он не видел смысла утаивать правду. А собеседница, казалось, была очень заинтересована в ней.

— А дети всегда рождаются живыми? — продолжала допрос Ксения, покусывая губы.

— Скажем так, один из сотни окажется менее счастливым.

Нолан знал это точно и искренне радовался, что шансов на жизнь у крошечных Фениксов так много. Девушка взяла из вазочки печенье, макнула в чай, вопросительно улыбнулась.

— Откуда такая уверенность? Почему так?

— Моя мать — Смотрительница Дома Матерей. Она принимает все роды вот уже на протяжении последних пятидесяти пяти лет и ежегодно сообщает, кого мы потеряли. А ещё так проявляется одно из свойств нашей силы: в момент рождения сила Феникса направлена на защиту младенца, она напоминает яйцо, скорлупа которого отсекает помехи для выживания. Благодаря этому так мало плохих исходов, — Нолан говорил и чувствовал горячую нежность бога Феникса внутри себя, его благодарность к этой девушке-человеку, желающей его понять.

Ксения закусила губу, начертила что-то на столе пальцем, задумалась, притопывая ногой. Затем, будто решившись, спросила:

— А если роженица из Фениксов больна и умирает, то что с младенцем? Жив ли, здоров ли?

— Удивительно, но да, — кивнул Нолан. — Но так же одному из сотни может не повезти.

— Хм-м, вот как… — Девушка смотрела в стол и улыбалась, ресницы чуть подрагивали, на круглых щёчках выступил румянец. — Мне кажется, быть женой Феникса романтично.

Нолан не ожидал такого вердикта и закашлялся. Чего только не доводилось слышать ему про браки в родном племени, но такое было впервые. Неожиданно. Лестно.

— Простите? — пожелал уточнить он.

— Прощаю, — усмехнулась девушка, откинулась на спинку стула, сжимая на столе чашку и чуть склонив голову к плечу. Глядя мужчине в глаза, заговорила: — Я на самом деле так думаю. Это не издёвка и не шутка, поверьте. Я много размышляла об этом. Посудите сами, Нолан, наша медицина порой ошибается. И, будем честны, она далеко не совершенна. Наши лекари, не из Детей богов, делают всё, что могут для помощи больным. Однако многое не в их власти, например, особые лекарства, которые не приживаются даже в самых лучших теплицах, или сложнейшие операции, на которые способен один из сотни. И не факт, не факт, Нолан, что пациент выживет, особенно если это ребёнок. Знаете, наше общество до сих пор не нашло лекарства от редких болезней, а уж от тех, что живут в человеке годами, никак не проявляясь, и подавно. И конечно, мы не можем позволить себе отказаться от способностей Детей богов. Мы доверяем Чародеям, но всё меньше и меньше, да и в наших краях их поразительно мало. Мы всё ждём великих открытий, как это было с пенициллином, каких-то новшеств и волшебных лекарств от всех болезней. Мы ждём, ждём, ждём и даже что-то делаем. Но этого недостаточно! Люди умирают. Умирают внезапно, умирают долго, умирают подчас не пойми от чего. Но неприятнее всего то, что каждый год во время родов у нас очень высокая смертность среди младенцев и рожениц. Я знаю это, поскольку посещала медицинский лекторий, а также читала изыскания врачей, практикующих в других городах. Поверьте, Нолан, чем меньше город, тем меньше шансов у детей хотя бы на рождение. Вы улавливаете мою мысль, или стоит повторить?

— Вы говорите верно. Медицина не справляется с нуждами людей, — чуть сдвинув брови, подтвердил Нолан.

Девушка ложечкой выудила хлопья разбухшего печенья из чашки, отправила в рот и, запив, продолжила:

— Если ваши слова правдивы, а мне кажется, что да, то существование Фениксов очень важно для нас всех в плане поддержания численности населения. Получается, у вас наши женщины меняют одну свою жизнь на жизнь ребёнка, который выживет с гарантией в девяносто девять процентов. Так?

— Да, — хмуро кивнул Нолан, не веря своим ушам: эта юная леди защищала Фениксов⁈ Да ладно бы просто защищала! Она, судя по всему, имела на древнее племя кое-какие виды.

Ксения улыбнулась, будто ожидала такой ответ, и продолжила:

— У нас же из сотни здоровых женщин погибает пятая часть. Пятая часть, Нолан, — это недопустимые потери! Детей погибших если и можно спасти, то не более двух-трёх младенцев. Смертность среди младенцев здоровых выживших матерей процентов пять. Из сотни больных рожениц погибает четыре пятых, и удаётся спасти всего пару детей в таком случае. Если больная выжила, то шанс, что выживет ребёнок не более пятидесяти процентов. Любопытно, не правда ли?

Взгляд девушки скользил из стороны в сторону, будто по записям в книге. Нолан с интересом слушал. Ксения, кивая себе, заговорила вновь: