Рихард Феникс. Остров. Книга 2

— Будем надеяться, что возможность ещё предоставится, — почти искренне сказал мужчина и позволил проводить себя до кареты.

— Я буду ждать! — на последок добавила Ксения, стоя у ворот под навесом.

Детектив кивнул и обратился к вознице:

— Будьте так любезны, отвезите меня к дому Урмё Эрштаха.

Дорога была долгой. Карета тряслась под порывами ветра, дождь то замолкал, то начинался с удвоенной силой, благо, хоть град прекратился. Когда почти час спустя Нолан вышел у дома друга, понял, что не прогадал: в окнах горел свет.

— Я тоже недавно вернулся. Был у Йон-Шу. Но он ничего толкового не сказал, да и вообще выглядит паршиво, — зачастил Урмё, как только впустил напарника.

С рыжих кудрявых волос и форменной одежды старшего детектива стекала вода, руки были перепачканы чернилами. Нолан выглядел не лучше. Урмё выслушал добытые напарником сведения и покачал головой.

— Вот зачем ты сунулся в дом Хайме? Мы же договорились. Кстати, забыл тебе сказать, что жена последнего убитого жила с ним на территории тюрьмы. Вдвойне интересно, как потерявший память мальчишка смог пройти под всем караулом незамеченным. А я их опросил. Никто ничего не видел! Представляешь?

— Глаза им отвели, что ли…

— Не удивлюсь. Хотя это было бы весьма прискорбно: если нет надежды на стражу тюрьмы, то и о компетентности городской остаётся только мечтать. Чем только занимается Йон-Шу на своём посту? Эх, зла не хватает, друг мой Нолан. Кстати, про зло…

— Нет, к Маджеру я ещё не ходил. Завтра навещу двенадцатого советника, а потом домой, в деревню. Возле Маджера всё это время было трое лекарей, в том числе мой отец. Но слова из них не вытянешь, — развёл руками Нолан.

Урмё рассмеялся, видимо имел ввиду под «злом» нечто иное, а не старого противника своего друга. Но потом улыбка стала кривой, огорчённой, и слова прозвучали не лучше:

— Вот так так… Мало вам, Фениксам, что вас люди и Тени не любят, так ещё и меж собой собачитесь. Вас ведь наперечёт осталось — держитесь друг за друга, цените друг друга! Вы ведь там все дальние родичи.

— Я ценю твою заботу, — отчеканил Нолан, ему стало неприятно, что старый друг поучал жизни в фениксовом племени.

Урмё отвёл взгляд, поняв, что перегнул палку, проводил на второй этаж в гостевую комнату, которая почти не изменилась за тринадцать лет. Нолан стянул перчатку с левой руки, мокрую куртку, развесил их на спинке кровати, и уже спокойней спросил:

— Завтра пойдёшь к писцу?

— Вместе пойдём, — лукаво улыбнулся Урмё. — Я видел сегодня издали его жену. Знаешь, она мне чем-то напомнила Шермиду. И есть у меня подозрение, что говорить лучше с ней.

— Почему ты так думаешь?

— Тебе ведь сказал шестой советник, что не особо хочет родниться с Тенями. Но жена Нгуэна не Тень. Кто угодно, но только не Тень. Это меня немного… хм, интересует, тревожит… Я отчего-то уверен, что эта ниточка куда-то нас приведёт.

— Да-а, что не женщина, то загадка, — покачал гость головой и рассказал о беседе с леди Ксенией.

Урмё от души рассмеялся.

— Тебе повезло, друг мой. Она — лучшая выпускница школы. Продвигает передовые реформы. И это в свои-то семнадцать лет! Девчонка далеко пойдёт! Ох, пробивная!

Они вместе приготовили ужин, не прерывая разговор в процессе и во время еды. Нолан наконец-то смог позволить себе есть и пить не боясь быть отравленным. А после разошлись по спальням. Ливень ещё хлестал, когда дом погрузился во тьму и сон сморил двух уставших напарников.

* * *

Тавир

Спины радонасцев путеводной звездой вели его к цели. Наконец появилось время подумать о предстоящем деле. Сложном, невыполнимом, непонятно за какие грехи навязанном деле. Хотя, хм, понятно, за какие. Но неравноценный обмен был. Да, неравноценный — это Тавир знал точно.

Надо было проникнуть на корабль. Найти главного. Дать ему выпить содержимое фляжки, хранящейся в рукаве — настой из крови Энба-оленя. Показать знак на фляжке и сказать заветную фразу: «Назови своё имя и присягни на верность тому, кто покажет тебе этот знак в следующий раз». И всё! Остальное — дело других. Точнее, другой — коварной леди Филиппы, будь она проклята, будь проклят Тавир и тот день семь лет назад.

Мальчишка выругал себя в который раз. «Было бы время, ещё два дня, нанялся бы на корабль, выполнил приказ, а потом, если повезло бы, сбежал. Может даже улетел. Феникс я или редька с глазами? А теперь придётся выкручиваться», — зло бубнил он себе под нос и вспоминал, как летал на своих крыльях в первый и единственный раз во время инициации, а больше не довелось. Сила отказывала своему птенцу в этом.