Рики Макарони и Старая Гвардия

— Все того же. Тиффани ему не нравится! Как будто мне это надо, – проворчал Джордан. – Сначала он завел старую песню, что в школе Флинт–старший был не подарочек. Я несколько раз повторил, что все это уже слышал. Потом оказалось, что у них и после школы имелись разногласия, по поводу и без. А под конец он заявил, что в его время и слизеринцы, и тем более гриффиндорцы чтили честь своих колледжей и не связывались с чужаками.

Неизвестно, была ли активность родителя связана с тем, что послезавтра предстоял день рождения Тиффани, или так вышло случайно. Но, как и предсказывала леди Гермиона, после папиного наставления Ральф только сильнее загорелся. Он выделили себе на столе место, откуда убрал все учебники, и готовил сюрпризы.

В назначенный день Рики получил самодельное приглашение.

— «В комнате старост после уроков», – прочла Дора.

— Меня тоже пригласили, – проворчал Генри с набитым ртом. Он как раз принимал поздравления от своей команды, пока его сестра разворачивала огромный, пришедший по почте сверток.

Как и следовало ожидать, родительская забота ее в этом году разочаровала. Для сына чета Флинтов прислала набор по уходу за метлой, а для любимой доченьки разорилась на маленький ежедневник. Поэтому к Хагриду Тиффани отправилась в отвратительном настроении.

Самая скандальная пара года обнаружилась в штабе. Теперь положить книги на стол не представлялось возможным, потому что все место занимали разнообразные аппетитные кексы, пирожные и куски торта, которые Тиффани с удовольствием методично поглощала. Энтузиазм Ральфа не особо отставал от нее.

— Ничего себе! – взвизгнула Джорджина. – Торта с клубничным повидлом здесь никогда не бывает! Это только бабуля такой печет!

— Это на заказ! – гордо объявил Ральф. – Артур проводил меня на кухню, и я попросил эльфов.

Тиффани так зарделась, что Рики невольно подумал, не специально ли сестра Артура обратила внимание на торт.

— Правда, здорово? – спросила Джорджина.

Тиффани кивнула, пребывая почти в нирване.

— А можно мне угоститься? – спросила Джорджина.

Несколько секунд обладательница диковинного угощения делала вид, что колеблется. Невзирая на естественность просьбы, у Рики даже возникло желание одернуть кузину Артура. И как ей могла прийти в голову такая бестактность – отнимать у девушки романтический подарок! Впрочем, Джорджина была еще ребенком и в подобных тонкостях имела право не разбираться.

— Да вы все садитесь! – кивнула именинница.

Не заставляя себя долго ждать, гости расселись и приступили к угощению.

— Здорово! – оценила Джорджина.

— Ого, это кекс или пирожное? – воскликнул Генри, выдавив взбитые сливки.

— Кекс. На Рождественском балу Тремагического Турнира был такой же, – покровительственно объяснила Тиффани.

Первый тост за именинницу Ральф доверил Доре, как ближайшей подруге. Подойдя к этому делу ответственно, та принялась вспоминать, как долго знает Тиффани, и все ее хорошие стороны, так что хвалебная ода затянулась на целых пять минут.

— Вообще‑то, – проворчал Генри, когда она уселась, – это и мой день рождения.

Его недовольное заявление привело Тиффани в восторг.

— Надо же! – воскликнула она. – Всю жизнь мне приходилось с тобой делиться, а сейчас я даже не вспомнила. Как будто все для меня одной. Как если бы мы были взрослыми, и ты пришел ко мне в гости.

Генри язвительно поблагодарил сестру за заботу, умял половину того, что было на столе, после чего отправился отмечать свой персональный день рождения с командой «Слизерина» в общей гостиной.

После праздника Рики ушел первым. Он спустился в общежития в отличном настроении. Его немного разморило от еды и сливочного пива, поэтому он не задержался надолго возле окликнувшего его Генри, желающего знать, как процветает его сестра. Рики ответил, что чудесно, прошел в спальню и прилег на кровать. Поначалу юноша подумал, не взять ли чего‑нибудь для чтения, но скоро отказался от этой мысли. Слишком приятно было валяться просто так.

Кажется, Рики задремал. Позвякивание со стороны аквариума убедило его повернуть голову. Смея сползла на дно и скатывалась в кольца наподобие пирамиды. Похоже, питон ощутил, что на него смотрят, потому что острая мордочка повернулась в его сторону, и парень услышал шипение:

— Прощай. И не подглядывай за мной, хорошо? Каждый уходит один.

— Как скажешь. В добрый путь, – произнес Рики.

У него все же защемило сердце. Но питон ясно давал понять, что не переживает.

Рики вновь улегся на спину и стал изучать полог над собой. Но затем все же повернулся к террариуму.

Странно, но он вовсе не чувствовал того, чего боялся несколько дней назад. В неподвижно застывших кольцах кожи с рисунком не было ничего отталкивающего, ничего отвратительного, что обычно ассоциировалось у него со смертью. И страх, который неизменно возникал при мысли, что этот момент наступит, совершенно испарился. В какой‑то момент Рики проникся сознанием величественного покоя, который пронизывал весь естественный порядок вещей.